— Клавку украли! Это колдуны были! Нам глаза отвели и украли, провалиться мне... — Енька не договорила. Матрац, на котором она стояла, вдруг зашевелился, и Енька, потеряв опору, шлепнулась навзничь.
— Ой! — пискнул матрац, и из-под него показалась кудрявая голова.
— Задавили, — кряхтела Клава, выбираясь из-под Еньки.
Енька, ошалело моргая, смотрела на сестру.
— Еничка, — виновато улыбалась Клава. — Еничка, я их шибко забоялась и перелезла... ты не сердись.
Енька угрожающе поднялась, но в это время предоставленный сам себе Леник ни с того ни с сего заиграл ладушки-ладушки.
— Чего это он? — удивился Васята.
Енька вскрикнула и бросилась к братишке. Леник умудрился просунуть ногу в надетый на шейку шнурочек с крестиком. Шнурок накрепко притянул головку ребенка к ножке. Не зная, как себе помочь, малыш отчаянно хлопал в ладошки.
— Гляди, гляди, вон Растяпы в окне, — шепнул Васята, толкая локтем Васю. В раскрытом окне торчали мальчик и девочка. Оба рыжие. Мальчишка дразнился и высовывал язык, а девчонка, кривляясь, зажимала себе рот обеими руками, притворяясь, что ей смешно.
— Вот рыжие жабы! — возмутился Вася.
— Где рыжие жабы? — встрепенулась Енька, — А-а, они... — зловеще протянула она и ехидно запела:
Тяпы-растяпы,
Лягушачьи лапы.
Нос торчком,
Голова горшком!
Рыжая Тонька завертелась;
— Енька дура, дура, дура!
Енька встала на карачки и, повернувшись задом к Растяпиным, в знак величайшего презрения подрыгала ногой.
— Молодец, Енька! — одобрил Васята и, запрыгав на одной ножке, замолол чепуху;
Абы, габы,
Рыжие жабы,
В окошко глядели,
Потом околели!
— Ой, мама идет! — взвизгнула Енька и помчалась навстречу худой женщине.
— Енистая, погоди, и я! — ревниво пищала Клава, догоняя сестру. Девочки ухватили мать за юбку, причем Клава ухитрилась так запрятаться в складках, что снаружи осталась одна голова.
— М-нн-ма-а, — обиженно ныл Леник, протягивая ручки и удивительно ловко передвигаясь на заднюшке.
— Ну, подала прошение в управу. Может, заставят бабку флигелек нам отдать, — устало опускаясь на матрац, сказала мать. — А вам тут чего надо? — спросила она, подозрительно оглядывая мальчиков.
— Мам, это Васята, дяди Петра Новикова сын. А это Вася, он... — Енька запнулась, а Клава, забыв про уговор, ляпнула: — Он Леника вытащил, когда Леник топился.
— Ох! — Енька шлепнула сестру по губам, но было уже поздно.
— Кто топился? — страшными глазами посмотрела мать. Клава зажала рот рукой и отрицательно мотала головой.
