Лети, майский жук! | страница 23
Мы спустились в полуподвал, зашли на кухню. На столе лежал кусок заплесневелого хлеба.
— Пошли лучше домой, — предложила сестра, — здесь ничего нет.
На кухне стоял громоздкий шкаф. Хильдегард открыла его, и мы ахнули. Потом онемели. Долго стояли молча. Такого никто из нас еще не видел! В шкафу теснились банки с компотом — вишневым, сливовым, и еще банки с чем-то светло-коричневым и темно-коричневым. На ярких этикетках были надписи: «Жаркое из оленины по-домашнему — 1944 г.», «Рагу из косули а-ля Эстергази, 1943 г.», «Ливерная колбаса по-деревенски», «Паштет из печени». И еще банки с фасолью, с помидорами!
— Ребята! Ребята! — задыхалась от восторга Хильдегард.
— Вот это жили! — изумлялась я.
Кухонный стол был накрыт большой клетчатой скатертью. Хильдегард смахнула со стола заплесневевший хлеб. Я стянула скатерть, постелила ее на пол. И мы стали класть на нее банки. Потом связали концы. Узел получился очень тяжелый. Сестра с Хильдегард еле его тащили. Геральд нашел еще старую сумку. Заполнил ее доверху банками с ливерной колбасой.
— Ребята, ребята, — стонал он, — печеночная колбаса!
Может, даже без майорана. Без майорана я больше люблю!
Я притащила из столовой еще одну скатерть с кисточками, сложила в нее банки с мясом оленя и косули. Завязала концы. Вылезли мы через кухонное окно, медленно, с трудом протащив наши узлы. Потом закрыли окно. Через забор с тяжелой поклажей перелезть было невозможно.
— Оставим все здесь, — уныло проговорила Хильдегард, — все равно ведь не наше.
— Оставить мою колбасу! — возмутился Геральд. — Ты что, сдурела! — Он постучал себя по лбу.
Я шмыгнула к воротам. Снаружи на калитке был круглый латунный набалдашник. А с внутренней стороны — железная щеколда. Я нажала на ручку, дверь открылась.
— Это называется — счастье улыбнулось! — прошептала сестра.
Осторожно выглянув, я осмотрела улицу.
— Никого! Пошли!
Мы метнулись через дорогу. Тяжелые узлы мешали идти. Банки колотились друг о дружку и громко звенели.
Наконец мы добежали до наших ворот, захлопнули за собой калитку. Протащили груз по ступенькам в дом. Руки у нас дрожали. Никогда в жизни мы не таскали такой тяжести. Мама с фон Браун стояли за дверью.
— Где вы были? — спросила мама.
— Где это вы пропадали? — вторила фон Браун.
Мы втащили свою добычу в переднюю. Развязали узлы. Банки с колбасой покатились по полу. Геральд раскрыл сумку. Ничего не оставалось, как сказать правду. Я первой набралась храбрости:
