Пойгина поразили резкие незнакомые запахи, едва перед ним открылся вход в обиталище русских шаманов, он даже на какое-то время зажал нос. Болезненно морщился и Выльпа, с испугом оглядываясь вокруг. Убитый горем, он не заметил, как оказался вместе с Пойгином и Рыжебородым в большом деревянном вместилище с белыми стенами и таким же белым потолком. Навстречу им поднялся седой человек с сухощавым усталым лицом. Одет он был во всё белое. На подставке сидела русская женщина, тоже в белом. Лицо её было заплаканным.
– Тут вам всё объяснят, – осторожно прокашлявшись, сказал Рыжебородый. Он притронулся к локтю Выльпы и добавил: – Сядь вон на ту подставку. Если тебе здесь неудобно, садись на пол. Наша скорбная беседа может оказаться долгой…
Выльпа сел на пол у стены, предварительно осмотревшись, достал дрожащими руками трубку, раскурил. Рядом с ним присел и Пойгин, принял от Выльпы трубку, жадно затянулся.
– Разрешите мне сначала поговорить по-русски с этим человеком, – попросил Рыжебородый, показав на седого. – Мне надо знать, как всё было…
Пойгин не ответил, уставившись с бесстрастным видом в окно, а Выльпа едва приметно кивнул в знак согласия головой, несколько удивлённый, что потребовалось его позволение.
– Ах, Вениамин Михайлович, как же это?.. – сказал Медведев, присаживаясь на стул против главврача Сорокопудова.
– Надо удивляться, что с таким сердцем она дожила до девяти лет, – печально сказал Сорокопудов.
– Где она сейчас?
– В операционной…
– Я хочу подготовить вас к самому страшному… Кто-то пустил среди чукчей слух, что вы оперировали девочку… Иначе говоря, по их представлениям, мы, русские, её зарезали…
– Вот даже как…
– Самое драматическое в нашем положении то, что вы произвели вскрытие… Я понимаю, это закон… Но я мучительно гадаю: что делать дальше?
Сорокопудов пожал плечами, устало потёр лоб, сказал с тяжким вздохом:
– Хоронить, Артём Петрович, хоронить. – Кинул горестный и несколько недоуменный взгляд в сторону чукчей. – Удивительно спокойные лица. А ведь только что размахивали ножами.
– Бесстрастные… внешне бесстрастные лица, – уточнил Медведев. – Таков обычай. Но если мы будем хоронить девочку по нашим обычаям… боюсь, что вы увидите лица этих мужчин иными…
– Я вас не понимаю…
– Я очень прошу понять меня, дорогой Вениамин Михайлович. – Медведев помолчал, как бы ещё раз мучительно что-то взвешивая. – Да, прошу понять и поддержать. Самое верное было бы покойную отдать отцу…
