— Может быть, мои слова раздосадуют вас, — с видом неподдельного раскаяния сказала Ёко, — но если я промолчу, это раздосадует вас еще больше, поэтому я и буду говорить. Я — машинистка в отделе документации страховой компании N. Карма-сан работает вместе со мной. Сегодня он с самого утра диктовал мне доклад об огнестойких строениях из бетонного кирпича, а я печатала. В полдень пообедал, сидя рядом с моим столом, а потом играл в шахматы с управляющим.
— Минутку. Ваши слова должны быть подтверждены показаниями управляющего.
— Нет, — перебил Рыбий Глаз, — управляющий является свидетелем, нарушать же установленный порядок мне представляется неуместным.
— Кто дает показания шестым?
— Художник и бродяжка.
— Художник и бродяжка, подойдите к месту свидетелей.
— Куда? Здесь нет никакого места свидетелей, — раздался за моей спиной растерянный голос художника.
— Место свидетелей — это я так сказал, для проформы. Оно может толковаться как нечто неосязаемое.
— Теперь понятно.
— В общем, такое толкование вполне мыслимо. И хватит утруждать нас подобными пустяками. Переходите быстрее к даче свидетельских показаний.
— Что я должен свидетельствовать?
— Как вы сказали? У этого свидетеля совсем нет памяти. Удивительно, моментально забыть то, что мы сию минуту обсуждали. Я полагаю, такого свидетеля опасно допускать к даче показаний, пока не будет проведено освидетельствование его психики.
— Поступайте как знаете.
— Хотя вы и говорите, что мы можем поступать как знаем, мы не собираемся вас освидетельствовать. Но обязанность есть обязанность. Я полагаю, что свидетель должен давать показания, не раздражаясь.
— Вот я вас и спрашиваю: что я должен свидетельствовать?
— Что, говорите?.. — Юрист закашлялся в третий раз и умолк. — Что, говорите? Да, видите ли... — Потом, вспылив, закричал: — Много лишнего болтаете, может, и кто вы такой забыли?!
— Играл обвиняемый после обеда в шахматы с управляющим или нет? — поспешно сказал Рыбий Глаз тихим голосом.
— Совершенно верно, именно это мы хотим услышать, — заявил юрист, сам удивляясь своим словам.
— Откуда же мне это знать? — сказал художник.
— Почем я знаю? — сказал бродяжка.
— Прошу не употреблять вульгарных слов. Объясните, почему не знаете.
— Я сидел под платанами и ждал.
— Чего?
— Ну что привязались! Я уже кому-то все это объяснял: знать бы, чего ждешь, не было бы нужды ждать.
— Дальше.
— Больше нечего сказать.
— Странно, почему нечего?
— Больше нечего — никуда не денешься.
