Наконец все это стало невыносимым, и я закричал:
— Я не имею ни малейшего желания, чтобы меня признали виновным!
— Зачем говорить то, чего вы не думаете, — послышался знакомый мне голос. Ужасно плохая дикция — будто у говорившего не было зубов. Может быть, он принадлежал юристу, который до сих пор молчал. — Лживыми показаниями поставить себя в невыгодное положение и этим добиться, чтобы признали виновным, — нас такой уловкой не обманешь.
Возмущенный до глубины души, я так растерялся, что не нашел, что ответить, но тут заговорил другой юрист, и я вовсе лишился возможности продолжить свою мысль.
— Итак, опираясь на принятое нами решение, продолжим допрос свидетеля. Прошу вас.
— Чего тут продолжать? Я считаю весь этот суд дурацкой затеей, — сказала Ёко, но Рыбий Глаз, который, к моему большому удивлению, все это время молчал, ударил кулаком по столу и завопил:
— Поведение свидетельницы — оскорбление суда, граничащее с преступлением! Следует подвергнуть ее перекрестному допросу!
— Да, проведем перекрестный допрос, — сказал юрист. — Я вас спрашиваю: поскольку вы настаиваете на невиновности обвиняемого, не объясните ли причину, позволяющую вам утверждать это?
— Да ее и объяснять-то нечего. Он — Карма-сан.
— Но, согласитесь, довод ваш весьма странный. Какая связь между тем, что обвиняемый — Карма, и тем, что он невиновен? Прошу вас, справьтесь, пожалуйста, в словаре.
— Но ведь Карма — имя существительное собственное. В словаре его не найдешь.
— Замолчите вы наконец, я не к вам обращаюсь!
Послышался шорох перелистываемых страниц — прошло несколько секунд, наполненных ожиданием. Я верил и не верил в то, что Карма — имя, и поэтому с огромным нетерпением ждал результата.
— Нашел. «Карма» на санскрите означает «преступное деяние», — ответил один из философов.
— Таким образом, слова свидетеля противоречат сказанному в словаре. Следовательно, они должны быть расценены как преступное лжесвидетельство.
Я собирался возразить, но голова шла кругом, и я так ничего и не сказал.
— То, что я говорила, — чистая правда! — возмутилась Ёко.
— Но в словаре же ясно написано, — печально сказал юрист.
— Такой словарь не заслуживает доверия!
— Слишком эмоциональное заявление, но его сделала женщина, отнесемся к ней снисходительно.
Раздались аплодисменты. Теперь уже гораздо громче, чем раньше. Откашлявшись, юрист продолжал:
— Если существуют факты, заслуживающие большего доверия, чем словарь, мы с удовольствием послушаем ваше заявление. Прошу вас.
