Сержант хотел казался больше, чем был на самом деле. Он был силён и при исполнении. Власть ему давали шевроны, но высокомерие и стремительность были его собственные.
— Я хочу, чтобы ты считал, НОВИЧОК!
Парень удивлённо посмотрел снизу вверх.
Дуган зарычал и навалился на руку всем телом, покачиваясь вперёд и назад, будто втаптывая в пыль окурок.
— Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь…
— Быстрее, сопляк, — выдохнул он.
Дуган, без сомнения, был бравым солдатом: прямой как штык, он стоял перед нами весь в ремнях, начищенных ботинках, полевой шляпе и отутюженной форме. Его рубашка потеряла цвет от долгой носки, но была густо накрахмалена. А наша форма болталась мешком, мятая и такая новая, что ещё похрустывала после склада.
К карману его рубашки был пришит личный знак, над ним «крылышки» — эмблема десантника, а выше «крылышек» красовался «Знак пехотинца за участия в боевых действиях» — он воевал во Вьетнаме. К правому рукаву была пришита большая жёлто-чёрная нашивка 1-ой кавалерийской (аэромобильной) дивизии, в составе которой он служил на Центральном Нагорье командиром пехотного отделения.
Каждый дюйм его гладкого, скульптурного, воздушно-десантного тела говорил о том, что это суровый, опытный профессионал.
Вдруг Дуган резко повернулся и схватил за горло другого парня, пригвоздил к магнолии и заорал в лицо.
— ГДЕ ТЫ БЫЛ, КОГДА Я НАДРЫВАЛСЯ И ПАРИЛСЯ В ЧЁРТОВЫХ ДЖУНГЛЯХ НАМА, А? ГДЕ ТЫ БЫЛ, ПРИДУРОК? ТЫ КОСИЛ ОТ АРМИИ, А? И ВСЁ-ТАКИ ПОПАЛСЯ?
— Я солдат регулярной армии, сержант Дуган…меня призвали, — промямлил тот.
— А ещё ты знатное трепло, — фыркнул сержант, убирая руки с горла.
Дуган схватил ещё одного солдатика за шиворот и брякнул о стену казармы.
— Почему ты такой жирный, МАЛЬЧИК? Скучаешь по мамочке? Не попадай в мою роту, говнюк, иначе я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще вскочил прыщиком на мамочкиной ляжке! Ненавижу жирных, слюнявых штатских.
И пустился в рассуждения.
— Здесь пестуют боевых солдат, и прежде чем убраться отсюда, вы узнаете, что такое постоянная готовность выполнить приказ и как умереть настоящим мужчиной…и если я вру, то Святой Пётр — щенок!
— Ты, как тебя зовут? — Дуган ткнул пальцем в пухлого негра.
— Букер, сэр… Альфред Т. Букер.
— Так, Букер, пойдёшь в мою роту, я сгоню с твоей жирной задницы фунтов пятьдесят. Разберу тебя, потом переделаю. В северном лагере есть такие, что уже два года не могут одолеть учебку: они такие жирные — армия их ненавидит.
