Из лагеря Вэракка ударило две волны: первая прорывалась к городу; вторая обрушилась на административные здания управления лагерей. Почти две тысяч килрачей с голыми руками смели охранников лагеря с их наблюдательными вышками. Им навстречу высыпалась дюжина десантников с тяжелыми плазмоизлучателями. Живой вал встретил сплошной огонь вейеров ревом ярости и предсмертными криками, на три-четыре секунды замер - и прошел дальше. А почти три сотни изуродованных раскаленной плазмой килрачей и двенадцать людей в бронекостюмах навсегда остались лежать под грозно хмурящимся небом, и незрячими, остекленевшими глазами (у кого они сохранились) смотреть во все учащающиеся сполохи молний.
А густая, теплая кровь медленно впитывалась в землю.
И, наверное, эта земля оставалась единственной, кому было безразлично, чья кровь течет по ней.
11:00
- Вы должны прислать людей! - орал в экран Арбитман, не замечая оседавших на стекле каплей слюны. - Эти твари атакуют наши комплексы…
- Эти твари, как вы выразились, с трех сторон надвигаются на город! - отрезал Сол, бесцеремонно перебивая полковника. Вспотевший, с всклоченными волосами, старший лейтенант, раздраженно смотрел на вызвавшего его в самый неподходящий миг полковника; на заднем фоне слышались крики, многоногий топот, резкие команды - в общем, в командном центре царила обычная борьба паники с попытками обуздать ситуацию. - Их в двадцать раз больше, а у меня еще половина - салаги необстрелянные. Извините, полковник, но я не дам вам ни одного человека!
- Старший лейтенант Сол, вы, кажется, не поняли - это приказ! - прошипел обалдевший от такой наглости Арбитман. - Я вас…
Сол опять не дал ему договорить: последние капли контроля слетели прочь, и ему было глубоко наплевать, что мог сделать этот черномазый скот:
- Если выживем, сэр, можете отдать меня под трибунал!
Связь оборвалась!
- Гад!… - в бешенстве заорал в потухший экран полковник. В его голове не укладывалось, как какой-то лейтенантишка посмел отказать ему, да еще так нагло. И в тот же момент, злорадно ухмыляясь, в душу крался страх: за всю свою военную карьеру Арбитману никогда не приходилось бывать на передовой в ситуации, когда требовалась не сила, а изобретательность. Он дослужился до полковника, командуя войсками во время отступления килрачей после Цереры, давя растерявшегося врага, используя, где возможно, превосходство в силе, но никогда не приходилось проявить нестандартность мышления. Теперь же он выкрикивал в бесстрастный монитор ругательство за ругательством, отчаянно пытаясь придумать хоть что-то толковое.
