Командир понимал, что происходило в умах этих офицеров. Они хотели спуститься под воду, привязав к себе груз и зная, что никогда не вернутся назад. Офицеры рассчитывали прикрепить к себе под водой заряд и взорваться вместе с ним.
– Такую жертву не могу принять, – сказал командир Линдеман, нарушив молчание. – Считаю это бессмысленным. Все возможное уже сделано.
– Но не то, что мы предлагаем, – возразил Рихтер.
– Смелость делает вам честь, – ответил Линдеман. – Но она еще понадобится вам несколько позднее.
– Лучше погибнем мы, чем весь корабль.
– Не теряйте голову, Рихтер. Зачем бессмысленная жертва? Если бы был хоть один шанс… Поверьте, в новой попытке нет никакого смысла. Однако я вам признателен.
«Это мои люди, – думал Линдеман. – Моя школа. Они готовы умереть за других. Знания, которые получили в штабном колледже, применили на практике на „Бисмарке“».
Командир выглядел бледным и утомленным. Но был само спокойствие и сдержанность. Его уверенность, пренебрежение к смерти передавались подчиненным, пропитывали все отсеки. «Боже мой, – думал он, – такие люди должны умереть!»
Затем снова начались атаки эсминцев.
В каждом отсеке корабля жажда жизни боролась со страхом смерти. До момента гибели на линкоре предпринимались отчаянные попытки спастись. Теперь, когда колосс оказался в беспомощном состоянии, проявились со всей очевидностью точность расчетов и великолепие конструкции корабля.
Из-за почти не прекращавшихся атак эсминцев переборки на всю ночь были закрыты. В котельных находиться стало просто невозможно. Матросы в кожаных спецовках работали в невероятной жаре и отказывались уходить с вахты. Их одного за другим выносили без сознания, но через несколько минут, как только приходили в себя, матросы возвращались на вахту, стремясь выжать из двигателей все возможное. Последние переключались сразу с команды «полный вперед» на «полный назад». Передний клапан запирался не раньше, чем открывался задний. Поразительно, что машины выдерживали такие нагрузки.
Люди, работавшие в машинном отделении, держали между потрескавшимися губами дольки лимона. Ткань спецовок до крови раздирала их потную кожу. Матросы из последних сил преодолевали изнеможение, жару, духоту, нервное напряжение, смерть.
Внезапно на контрольный пункт машинного отделения поступил доклад, что одна из турбин вышла из строя.
– Сделайте все возможное, – последовал приказ.
– Умрите, но восстановите! – кричал главный механик.
