Русские в Берлине - Эрих Куби

Erich Kuby

Die Russen in Berlin. 1945

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2018

В формировании послевоенной Германии участвовали многие силы, однако ее обустройство было по большей части определено на Потсдамской конференции в августе 1945 года. Оказалось, что прогнозы президента Рузвельта на этот счет были слишком оптимистичны. Более того, если бы кто-либо из «Большой тройки» (СССР, США, Великобритания) смог оценить послевоенную Европу, он был бы вынужден признать: «Это совсем не то, что я имел в виду».

Для любого серьезного исследователя должно быть очевидно, что маршал Сталин лучше других предвидел грядущие события и сделал это на удивление рано. И если советские идеи внедрялись с такой последовательностью, то это потому, что русские составили свое мнение за несколько лет до того, как Великобритания и Соединенные Штаты начали всерьез задумываться о будущем Центральной Европы. И даже тогда мысли западных союзников не шли дальше безрезультатных попыток внести поправки во всеобъемлющий проект Сталина.

В середине декабря 1941 года Антони Иден, британский министр иностранных дел, отправился в Москву, чтобы обсудить со Сталиным ведение военных действий. В то время немцы находились так близко от Москвы, что могли чуть ли не наблюдать за этими двумя деятелями в полевые бинокли. Немецкие субмарины открыли счет потопленных кораблей союзников, в Африке Роммель сметал все на своем пути; на Тихом океане всего через две недели после нападения на Пёрл-Харбор японцы уже угрожали Сингапуру и Гуаму.

Неудивительно, что Иден был настроен игнорировать все, кроме неотложных военных проблем. Но даже на этом раннем этапе Сталина больше интересовало обсуждение послевоенных западных границ Советского Союза. Он снова и снова предъявлял претензии на новую границу с Польшей, установленную 1 сентября 1939 года, и уделил относительно небольшое внимание присоединению северной части Восточной Пруссии к своим территориям.

Вполне понятно, что Уинстон Черчилль был раздражен докладом Идена о своем визите в Москву. По его мнению, тогда было не время для обсуждения подобных вещей. И он выразился на этот счет в своей, подобающей государственному деятелю, манере: «Теперь мы просто обязаны выиграть войну, пусть и ценой долгой и тяжелой борьбы. Если публично поднимать такие вопросы сейчас, то это только сплотит немцев вокруг Гитлера» (Жан Эдвард Смит, «Оборона Берлина»).