Та-та-ту-тутам-та-ту. Рам-па-вы-вам-па… Все смотрят на меня. Э-эх, жуть. Пусть видят, видят, видят, мне нечего, нечего! нечего? скрывать. Словно я голый. Но я красивый. Додо говорила, и голым быть не страшно? не страшно
Я оцепенел. Замер. Остановился.
От шеренги шиман возле Оплота отделилась одна шимана — огромное кольцо шиманы оранжевой службы. Аспидно-серая. С тонкой оранжевой каймой.
Шимана медленно развернулась и выехала из ворот. Движется прямо на меня, пересекая площадь.
Прямо на меня. О галактика. Полушария прозрачного верха неумолимо смыкаются в купол вокруг одинокой сидящей фигуры в оранжевом комбинезоне. Ближе. Ближе.
Воитель в оранжевом — я вижу! — прикрывает лицо платком.
Бежать? Бежать! Хотя бы уступить дорогу. Стою. Музыка разрывается от счастья. Купол сомкнулся, и, несмотря на грохот музыки, я отчетливо услышал хлопок.
Шимана растет. Близко. В упор. Воитель — его глаза — смотрит прямо. Стоп. Рядом. Смотрю. И мгновенно лицо — прячу.
— Привет, мой мальчик, — голос. Не отрывая от лица. Джеб? Джеб!
— Ваше лицо? — слагаю в слова.
— Мое лицо? — Смех. Не зловеще, а добродушно. — Де-ре-вен-щи-на!..
Пауза.
— Открой лицо, — говорит голос Джеба.
— Нет.
— Не ломайся. Ведь ты не боялся. Я потрясен твоей отвагой. Открой лицо.
Я — нет! Вижу: люк распахивается, глубокое черное смотрит в меня. Дыра. Дыра, которая втолкнет меня в дыру, из которой не будет выхода.
— Открой лицо, — повторяет Джеб.
Я отнимаю от лица. Ему в глаза. Ну?
Джеб — одни глаза видны. Отпрянул. Что?
— Какой кошмар, — говорит. — Я подозревал, но уже поздно, поздно…
Люк — хлоп, ужас — спрятался. Шимана задний ход — к Оплоту.
В ворота — в ножны. В шеренгу обратно.
Все.
Музыка — в клубок — и за печку. Тихо. Тишайше.
. . . . . вокруг. . . . . много. . . . . толпы и толпы. . . . . откуда взялись. . . . . и снова рев и снова многоголосица. . . . . тупею от перемен. . . . . море серых комбинезонов. . . . . вся площадь. . . . . толкают. . . . . о галактика. . . . . трибуны полны президентами, их тройки по-прежнему мечутся. . . . . гвоздь в галактику! ….
— Что было нашей целью? Дружба между агломератами. И мы добились ее.
— Да здравствует Разум!!! — ор, ушам больно.
— Каждый любит каждого, и все мы — друзья. Вы согласны, друзья?
— Да здравствует дружба всех и каждого, — многоголосо.
— Вы согласны? — вновь выкрикивает один из президентов в микрофон. Лучше бы он этого не делал.
Рядом со мной один агломер схватил другого за грудки и хрипит с пеной, пузырящейся в углах рта:
