Я рассчитывал атаковать Гроздь, как только погаснут Фонари и наступит официальная ночь — при свете прожектов шиман. Я смотрел на Гроздь и ярился: какие-то мерзавцы, небось, жрут сейчас такву в моем кабинете, роются в бумагах.
Официальная ночь приближалась, а частично вооруженные толпы на улицах все не рассасывались. Агломераты бродили по улицам, разгоняя мелкие кучки лиловых. Оплот еще не спал, поэтому жители пребывали в напряжении.
Но фонари так и не погасли. Защита оказалась сломленной. Закон об официальной ночи впервые нарушен.
Я решил атаковать при свете — и в лоб. Погибнуть или победить.
По сигналу мы ринулись вперед — бегом.
Казалось, вход никем не охраняется. Прохожие шарахались испуганно в сторону от нас, бегущей, вооруженной до зубов толпы. Едва мы тесной группой домчались до дверей, как их створки мгновенно защелкнулись, распахнулись бойницы и из них уставились на нас дула. Мои залегли на прекрасно простреливаемой площади. Я лежал за символом дерева, рядом сопел Рачи.
— Я могу открыть эту проклятую дверь. Мой экинвы позволяет, — прошептал Рачи.
— Валяй, — радостно подтолкнул я его.
В этот момент на всю площадь раздался знакомый мне голос.
— Примечание!
— Здравствуй, Бажан. Я видел, ты с ними. Останови их. Ваша попытка бесполезна. Вас только горстка. Преображение побеждает.
— Ты где? — крикнул я. — Покажись, трус.
Тотчас двери распахнулись, и из них вышла группа преображенцев во главе с Примечанием.
— Бажан, — крикнул он. — Нам надоело. А тебе разве нет?
Я отшвырнул оружие и вышел из-за символа дерева.
Мои были слишком потрясены, чтобы стрелять. Они побросали оружие и побежали в разные стороны. Примечание жестом остановил своих: не преследовать.
Мне было стыдно, что я понапрасну обеспокоил кучу агломератов, заставил их рисковать жизнью.
— Итак, Бажан, — сказал Примечание, отводя меня в главное здание, — пора тебе занять свой кабинет и приступить к работе. Но во имя великих целей, а не ради гнусной мышеловки — Защиты.
Однако в кабинете посидеть не пришлось. Видеодировал Пим и просил установить патрулирование — начались грабежи. Электричества хватало только для фонарей — квартиры не освещались. Пим требовал освободить воителей, покинуть Гроздь к восстановить ее работу. Я не верил собственным ушам. Вот душонка! Не зря Джеб говорил, что нонфуисты — бесплатное приложение к ЗОД!
— Пим, — сказал я, — сиди дома и не рыпайся! Плачь со своими хорошенькими плакальщицами, гнилой нонфуишка!
