— Ты иди погуляй. — это судя по всему адресовалось Фоме, и тот благоразумно последовал то ли совету, то ли приказу.
— Привет. Рада тебя видеть.
— Врать ты так и не научилась, — он снимает пиджак и закатывает рукава рубашки, на сей раз рубашка черная, а пиджак светлый. Ему идет. — Ну и что это была за истерика? Лежи, не дергайся, обгоревшую кожу лучше срезать. Будет больно.
— Знаю.
Я уже забыла, как это, когда не больно. Руки у Карла строгие, зато им можно верить.
— Мазь зря истратили. Чего еще ждать от человека? Кстати, ты не ответила. Что ты тут устроила?
— Мика пыталась меня убить.
— И что? Это еще не повод, чтобы вести себя подобным образом. — Карл подвигает поближе стол с инструментами, блестящие изогнутые иглы, причудливых форм ножи и ножницы напоминают пыточный инструмент. Смотреть на них неприятно, и я отворачиваюсь к стене. От неловкого движения кожа моментально натягивается и местами трескается. М-мать!
— А ты больше вертись, еще больнее будет, — тут же отзывается Карл.
— Дай наркоз. Ну пожалуйста, я больше не могу. Я устала, я не хочу боли, я не хочу видеть ни Мику, ни его… я хочу просто уснуть. Забери меня отсюда, ну пожалуйста, я не буду мешать, ты вообще не заметишь, что я есть и…
— Прекратить скулеж.
Холодная ладонь ложиться на лоб.
— Да ты вся горишь, милая моя. И бредишь. Ну-ка, дай руку, вот так, хорошо, так и держи. Можешь? Конечно, можешь, ты же у нас сильная девочка. А теперь давай, вслух до десяти. Повторяй — один…
— Один, два, три…
Под кожу проникает что-то холодное.
— Четыре, пять… — в голове туман, но приятный. Он вытесняет боль, и я с радостью окунаюсь в него с головой. Хорошо. Нужно считать дальше, но я забыла, на чем остановилась. Впрочем, какая теперь разница. В тумане ничего не имеет значения. В тумане можно только спать.
Проснувшись, вижу Карла. Сидит в кресле-качалке, читает что-то, оттуда, где я лежу, название не видно, но формат книги впечатляет.
— Очнулась? Как самочувствие? — Карл задает вопрос, не отрывая взгляд от книги.
— Погано.
— Признаться, не удивлен. Вот шевелиться не советую, пока обезболивающее действует, все будет нормально, но чем больше шевелишься, тем скорее действие закончится. И как тебя угораздило?
Рассказываю, точнее пытаюсь рассказать, но то ли от действия лекарства, то ли еще по какой причине, мысли путаются, и слов не хватает. А вокруг туман, который то становится плотнее, то почти исчезает, и тогда я вижу знакомое задумчивое выражение на лице Карла.
