Наконец, оба собрались, вышли на балкон и спрыгнули прямо в прохладный, лёгкий воздух. А затем пошли на вираже в обход здания, потому что их башня была не угловой, а находилась сбоку от центрального входа. Они летели к месту сбора. Лён избегал показывать при всех, что умеет прибегать к мгновенному переносу. Кроме того, он мог переноситься только в место, которое видел, или хотя бы точно представлял, что там, а фонтан располагался с другой стороны здания.
Очерота, который нередко встречал их там, поначалу следил за Лёном, поскольку не забыл, как в первый день тот оказался у него за спиной в то время, когда второкурсник ждал его совсем с другой стороны. Но Лён благоразумно ни в чём не оправдал надежд старшего товарища. Теперь он знал, что свойством мгновенного переноса владеют далеко не все магистры, а в этом случае неумно будет проявлять слишком большие способности. Это его даже забавляло.
Они прибыли на этот раз первыми и получили немного времени, чтобы полюбоваться главной достопримечательностью Дивояра.
Кристальная звезда водоёма трепетала мелкой рябью, отчего казалось, что весь пятиугольный бассейн наполнен множеством бриллиантов, настолько необыкновенно и ослепительно сияла в нём вода. Высокие струи фонтана взлетали вверх и тонкими изящными дугами не просто низвергались вниз, а выделывали чудные фигуры, как будто устья, исторгающие воду, находились в постоянном движении. Само по себе это зрелище просто завораживало, поэтому студенты ждали с нетерпением того момента, когда вечером после двухдневных выходных снова начнётся веселье на площади.
Подопечные Очероты договорились собираться на занятия у фонтана, другие группы — на вершине своей башни. Третьи взяли манеру встречаться у главного входа. Четвёртые брали старт с чьего-нибудь балкона. Это нужно было для того, чтобы не создавать кутерьмы и не перемешиваться группами — всё постепенно входило в привычку.
Теперь Лён и Паф с наслаждением прогуливались под облаком мелкой водяной пыли, рассеянной в воздухе. Их не тревожило, что одежда напитается влагой — день обещал быть жарким. Сегодня они встретятся со своим любимым учителем — Магирусом Гондой, и он снова будет их учить магическому бою. Что-что, а этот раздел науки давался Пафу превосходно.
Ещё в те времена, когда они оба были подростками и находились в обучении у Гонды, он не мог среди них выделить кого-то одного — оба были хороши. Но у Лёна осталось одно удивительное воспоминание о том времени, когда он пребывал в образе Гедрикса. В те дни, когда он рос в поместье своего отца, то есть не своего, а отца Гедрикса, рыцаря Гебриана, он вместе с Аларихом занимался изучением боевого искусства. Позднее это обучение продолжил отец Алариха, герцог Розебрахер. И вот от этого погружения у Лёна остались немалые навыки, что и заметил Магирус Гонда, когда его ученик преодолел наваждение и вернулся обратно к своим ученикам. Паф не вернулся, и оттого не с кем было сравнить своё умение. Теперь же Лён ломал голову, как спросить товарища, сохранил ли он боевые навыки Алариха, как память о нём.
