Всюду клин. Куда не плюнь…
Называется, дожил.
Ему опять надели какой-то мешок на голову, чтобы ничего не видел, — и довольно долго доставляли к нужному месту. Сначала пешком, потом с полчаса на машине.
Кому-то он еще нужен живым, даже удивительно. Раз столько формальностей.
Кому, — Гвидонов, конечно, знал. Вопрос заключался в уровне интереса. И в сути решения, которое по его делу принято… Может, сын решил поблагодарить его за чудесное спасение, — все-таки благодаря Гвидонову, поднялись тогда в нужный момент на поверхность… Может, решили сделать подарок Федеральной Службе, — и устроят сегодня экстрадицию. Вернут к отеческим пенатам — блудного сына.
Или комплимент Матвею Ивановичу, — тот вообще будет счастлив безумно. В своем неутешном горе по поводу безвременно ушедшей из жизни племянницы.
Кстати, — хорошей девушки, и очень несчастной. Без малейших перспектив на это самое счастье. Имея столь необыкновенный талант, — которым наградил ее бог. В нашем хищном мире.
И Гвидонов вспомнил свои скромные запросы по этому поводу. Наткнулся на золотую жилу. Грех стало не попользоваться… Почти сорок семь лет, — а от жадности поехала голова…
Но — прибыли. Сняли у него с головы мешок. Перед глазами возник богатый холл дома, — неужели он опять в резиденции у «Самого»?
Тогда не экстрадиция, — что-то другое.
Вокруг стояло несколько человек, ждали, когда он привыкнет к свету и осмотрится. Один из них был худощав, совсем не славянской, как теперь говорят, внешности, — от уголка рта к щеке у него поднимался застарелый шрам. Довольно заметный.
Вот он, его секретарь… По кличке Сарк, производной от фамилии Саркисьянц. Не один раз приходилось видеть это лицо на разных любительских фотографиях. И не делает пластической операции, чтобы облагородить личность, — значит, как в присказке: шрам на роже, шрам на роже, — мужику всего дороже.
Но осматриваться Гвидонову особенно долго не дали.
— Вас ждут, — сказал секретарь негромко. — Понимаете, куда попали?.. Шуток не будет?
Гвидонов взглянул на секретаря и усмехнулся. Это он сам — шутник.
2.
Кабинет Чурила, в котором, естественно, бывать не приходилось, но фотографии которого, в разное время и по разным поводам пришлось рассматривать, произвел впечатление.
Прежде всего, обилием книг. Две стены, — сплошные книги…
Вообще-то, сейчас опять возвращается мода, на создание вокруг себя интеллектуального имиджа. Это лет пять еще назад, — были золото и брюлики, когда гостям показывали золотые унитазы, с ручками для слива воды, выполненными лучшими отечественными ювелирами. Когда потрясали инкрустированной мебелью, подогревом полов, и персидскими коврами вместо собачьих подстилок. И жратвой, где, чем мельче были языки перепелов, приготовленные на соусе из вытяжки натурального женьшеня, — тем было лучше.
