— Поздравляю, — сказал я. — Не забудь пригласить на свадьбу.
— Завтра вечером выходит какой-то конвой, через Александров и дальше… Непонятно только, почему вечером. Я что-то не помню, чтобы конвои отправлялись по вечерам. Но, говорит, — человек пятьдесят, на двух машинах. Если не обманывает… Он говорит, в сторону Волги, на триста километров. Это как раз вам по-дороге. Почти автостоп.
7.
Весь день я играл на свирели… Вернее, когда подходили гости, я включал незаметно фонограмму, и подносил к губам свирель.
Гера, в своем дурацком платье, но без малейших признаков грима на лице, сидела у меня в ногах, и, при звуках музыки, начинала поедать меня влюбленными глазами. Но при этом хитро подмигивала.
Козочки, все беленькие, и тоже, наверное, отмытые, — уже к третьему разу от фонограммы шарахаться перестали, и паслись, как ни в чем не бывало…
Все сценки располагались на огромной поляне, и каждой был выделен свой участок, рядом с лесом.
Так что гости ходили по кругу, как в музее, а с центра поляны к ним бегали официанты в белых смокингах, с подносами.
Перепадало и нам… Закуски и выпивки было навалом.
Как ни странно, в этой пасторальной атмосфере нам не было скучно, — потому что гости смотрели на нас, а мы — на них.
Мы расположились в тени, солнце нас не допекало. Это гости вынуждены были в своих парадных костюмах мучаться на жаре, доставать накрахмаленные платочки и с усилием вытирать ими пот со своих шей. Мы же, — отдыхали.
Избранные на праздник юбиляром — передвигались семьями. Как правило. Муж, жена и дети… По одной семье, или сразу их было несколько.
Или группка из гостей напоминала делегацию. Тогда в ней было много мужчин, и лишь несколько женщин. Как правило, молодых и красивых.
Так они, по очереди, подходили, останавливались, слушали музыку и смотрели на нас.
Что на меня, что на козочек, — одинаково…
— Я столько начальников никогда в жизни не видела, — говорила мне Гера.
Что их всех объединяло, — это совершенное отсутствие веселья.
Они все: мужчины, и разодетые женщины, и дети, наряженные под взрослых, в маленькие идеальные костюмчики с бабочками для мальчиков, и в шелковые с рюшечками богатые платьица, для девочек, — рассматривали нас с самыми серьезными выражениями на лицах, как будто у них состоялась встреча с высоким искусством, для осмысления которого необходима вся серьезность, которая у них только есть в наличии.
Конечно же, были реплики и отдельные высказывания. Но все такие же серьезные, как постные выражения их лиц.
