Идея всем понравилась, девушки принялись уговаривать меня, и я не заставил себя долго упрашивать.
— Заметано, — сказали ребята, — по этому поводу нужно выпить.
— Но я не знаю тонкостей, — сказал я снисходительно.
— Научим! — воскликнули они. — Дело не хитрое. По стольнику в день обещаем. Нормально?
— Нормально, — с готовностью согласился, я. Хотя и не знал, нормально это или нормально больше? Я ничего не знал о гражданской жизни.
Загремели бутылки в рюкзаке, хлынула в стаканы струя красного вина. Оно принялось отсвечивать в желтизне костра кровью. И я понял: страшно хочу полюбить кого-нибудь из них. Но не могу.
— Для храбрости, — прошептала мне на ухо Люда.
Я молча обнял ее, — наглость, конечно, но она позволила мне это сделать. Выпил, снова обнял ее, — но этого уже не хватало мне.
— Людка, — сказали девушки озорно, — парню, наверное, скоро уходить.
Я догадался: они тоже забыли, как меня зовут, им тоже неудобно было переспрашивать.
— Дайте нам с собой выпить, — сказала Люда, крепче сжимая мою руку.
— Задай ей там жарче, — засмеялись ребята.
Она легко поднялась, потянулась к рюкзаку, и достала оттуда бутылку.
— Пошли, — сказала она, оглядываясь на меня. — Поболтаем… Если хочешь.
Я молодцевато поднялся. Хотя и было сопротивление. Что-то во мне, хотя, взбунтовалось. От того, что все происходит так просто. Но я понимал: нельзя медлить. И нужно что-то сказать ребятам. Нельзя уходить молча.
— Не ударю в грязь лицом, — сказал я. — Постараюсь за всех, за нас, отличных парней, несущих службу на необъятных просторах нашей страны.
Они рассмеялись. Я понял: угодил им. И понял: хорошо, что я — нетрезв.
Совсем здорово, что, Люда взяла с собой бутылку… Мешался автомат, было секундное колебание, не оставить ли его им, покинутым нами у костра, пусть побалуются игрушкой, если хотят, пока меня не будет. Но долг пересилил, я взял его за ствол, и внес вместе с собой в палатку.
Там было темно. Это, было здорово.
— Где ты? — спросила Люда.
Кружилась голова, я почувствовал в руках протянутую мне бутылку.
— Давай потом, — сказала Люда, — потом всегда хочется пить.
— Как хочешь, — сказал я, прижимая бутылку к себе.
Автомат потерялся где-то у входа. Да я уже и забыл о нем.
— Знаешь, что я охраняю?.. — гордо и со значением сказал я. — Дачу генерала… Эта не простая дача, не простая… Очень не простая дача…
— Почему? — наконец-то спросила она меня.
— Потому, — сказал я назидательно, — вокруг нее всегда весна… Всегда.
