Махонне уставилась на Дениса и подозрительно пожевала губами. Она как будто постоянно пыталась уличить его не то в списывании, не то в отсутствии контурных карт, не то в несделанной лабораторной. В общем, в каком-то из тысячи смертных грехов.
— Тебе разве не хочется спросить, мальчик, чем именно мы занимаемся?
— Я только что хотел спросить об этом, — заявил Денис.
— Почему лее ты молчал?
— Я набирался храбрости, госпожа Махонне.
— А! — Она одобрительно хмыкнула. — Ты прав, эта тема требует благоговейного подхода. Доводилось ли тебе когда-нибудь слышать о свадебном платье Ингильвар?
— Разве это не легенда? — нашелся Денис. Ему почему-то очень не хотелось признаваться в том, что о свадебном платье Ингильвар он слышит впервые.
Как он и рассчитывал, Махонне разъярилась.
— Легенда? — Она так и впилась в Дениса глазами. — Легенда? Существуют мириады косвенных доказательств, неоспоримо свидетельствующих о том, что…
Она не успела договорить. В темноте подвала заскрежетала дверь, и чьи-то голоса раздались возле входа. Денис похолодел.
— Арилье! — позвал он хриплым шепотом, надеясь, что приятель сумеет вызволить его из ловушки прежде, чем сюда ворвутся стражники.
В мыслях Денис уже рисовал картину своего позора: его обнаруживают за кражей, вытаскивают наружу, бросают к ногам госпожи Гонэл, а та — прекрасная, древняя, вечно юная, царственная, — словом, истинная эльфийская владычица… мда. Госпожа Гонэл посмотрит на него сверху вниз и скажет: «Что же ты, Дениска засранец? Я ради тебя во всем себе отказываю, а ты пиво воруешь».
— Он здесь! — донесся знакомый голос Арилье. — Они оба здесь, я уверен!
— Мальчик, ты обладаешь фантазией, как все эльфы… и… гхм! — послышался второй голос, старческий и шамкающий, но вполне бодрый.
При звуках этого второго голоса Махонне выпрямилась на своем складном стульчике, как стрела, готовая впиться в потолок или в любое другое место, куда ее пошлет сильная рука лучника.
— Не может быть! — прошептала она одними губами. — Какое коварство!
— За все мои восемьдесят лет… гхм! — продолжал невидимый старец, подбираясь к застывшим собеседникам все ближе и ближе. — Так что ты, мальчик… обладая меньшим опытом… Тебе сколько лет?
— Восемьдесят один, — звонко ответил Арилье и расхохотался.
— Все вы, эльфы, на одно лицо… восемьдесят одни… всякий сопляк будет утверждать, будто ему восемьдесят один… — забрюзжал старец.
Затем в бледном световом пятне, падавшем из окна, перед Махонне и Денисом предстали эльфийский воин и сухонький старичок. Арилье ухмылялся так весело, что Денис едва не взвыл от досады: вся эта вылазка в винный погреб была, разумеется, подстроена. Нарочно — чтобы выставить Дениса дураком.
