Так вот, я думаю, что Наука (т.е. «разум» или «моя душа в действии»)
только затем и существует, чтобы вооружать меня знанием «причин». Иначе все ее
рассказы имеют не большую ценность, чем те «описания», которые можно услышать
в любом портовом кабаке.
Я думаю, что Разум обязан активно отыскивать «причины» всех вещей,
с которыми сталкивает меня жизнь, и что он по природе своей только к тому и предназначен.
Одну-единственную причину Разум не может отыскать своими собственными
силами – это причину самого себя... В этом – вся суть моей философии:
не зная «причины самого себя», Разум именно поэтому и может и должен познавать
причины всех остальных «вещей».
Это – его статус, его «природа», он должен примириться с этим положением,
но только для того, чтобы тем усерднее расследовать все другие «причины», причины
всех других вещей в мире, не отвлекаясь на поиски «причины самого себя». Это
– непосильная для него задача, и тут он просто обязан – как это ни прискорбно
– целиком положиться на мнение авторитетных людей – авторов Священного Писания,
Отцов Церкви, Папы Римского и его полномочных представителей – теологов.
Лучшего ответа на этот вопрос Разум своими силами найти не может,
и потому – как всегда в сомнительных случаях – следует успокоиться на самом вероятном,
на мнении, которое разделяют все наиболее рассудительные люди. Поэтому следует
думать, что Разум должен видеть «причину самого себя» в Боге и, успокоившись
на этом – самом вероятном – мнении, взяться, засучив рукава, за активное расследование
причин всех других вещей. Так думаю я, Декарт.
Те же люди, которые уверяют, будто Разум – поскольку он не может
отыскать «причину самого себя», тем более не способен найти причины других, отличных
от него, «вещей» – должен вообще отказаться от «причинного объяснения» и ограничиться
одним лишь «описанием», – просто лентяи, и притом – не очень добросовестные люди.
Я, Декарт, уступаю Папе Римскому и Теологам только в одном пункте,
хотя и очень важном, и уступаю только потому, что не смог, сколько ни бился,
найти причину моего собственного Разума, в чем откровенно и признаюсь. Эти же
люди, напротив, заранее уступают всё поле сражения Теологам, предоставляя им
монопольную привилегию на «причинное объяснение» всех без исключения настоящих
и будущих вещей, и при этом не хотят честно в этом признаться, а лицемерно выдают
себя за представителей «философии Разума», «философии Науки». С ними я не имею
ничего общего.
