— Да подожди ты лютовать, — остановила его Катерина. — Генка с бомжем были вчера в доску пьяные. Может, их просто в милицию забрали. А ты на Евгения бочку катишь. Нужно обзвонить все больницы и вытрезвители.
— Никуда вы звонить не будете, — жестко отрезал Баруздин. — Карпычев — человек известный. Если он вдруг куда-то попадет, его опознают безо всякого труда. А если вы займетесь обзвоном — сразу же пойдут слухи и кривотолки, и от газетчиков не будет покоя.
Он задумался, затем тряхнул головой, видимо придя к какому-то твердому решению, и скомандовал:
— Значит так. Панику пока поднимать не будем. О случившемся никому ни гу-гу. Берем паузу. И ни шагу без согласования со мной. Слышите? Ни шагу! А то наделаете делСв. У меня в таких вещах все же побольше опыта, чем у вас. Сидите тихо. А я пока осторожно наведу справки по своим каналам. Всем все ясно?
— Ясно, — хором ответили мы с Катериной.
Они с Баруздиным вышли, а я опять лег на кровать и закрыл глаза.
Баруздин снова появился вечером.
— Его нигде нет, — мрачно сообщил он, зайдя ко мне.
Мой шеф сел на стул и озабоченно вздохнул.
— Ничего не понимаю. Расскажи-ка мне все еще раз. Все, что ты видел, и все, что ты слышал. До самых мельчайших подробностей.
Я повторил свой рассказ.
— Что за чертовщина? — задумчиво протянул Баруздин, когда я закончил.
— Может, обратиться в милицию? — предложил я.
— И что ты там скажешь? — выкатил глаза мой шеф. — Поведаешь им про "временнСй портал"? Ты не боишься после этого оказаться в "Кащенко"?
— Вообще-то, да, не стСит, — вздохнув, согласился я.
Баруздин стал нервно постукивать ботинками по полу.
— Не верю я в эти чудеса! Не верю! — воскликнул он.
Немного подумав, он произнес:
— Значит так. Отводим на поиски еще один день. Завтра мои ребята аккуратно прочешут все местные притоны. Не исключено, что наша творческая личность сейчас ошивается в одном из них, в компании бомжей. Готовит себя к роли. Артист — он есть артист. Натура непредсказуемая.
— Может, я тоже приму в этом участие? — спросил я.
Мой шеф решительно замотал головой.
— Нет. Ты сиди здесь, и не рыпайся. Если мы и завтра его не найдем, тогда…
Не докончив фразы, Баруздин выразительно развел руками по сторонам.
И тут я вспомнил о Радике. Как он там? Мою душу пронзила острая боль. Ребенок остался совершенно один! Мачеха о нем заботиться не станет.
Я вышел в коридор и постучал к нему. Ответа не последовало. Я нажал на ручку двери. Но комната оказалась заперта изнутри.
