Капитан ликовал, находясь на пике самолюбия, ведь давно уже считал себя законченным импотентом. Он смог! Трахнул кого-то, и еще множество женщин ожидают теперь на его благо! Я иду к вам, мысленно кричал Клипард, изливая последние капли.
— Боже, — прошептала смуглокожая пуэрториканка с Мексики-7. — У меня никогда не было такого!
Сбитый с толку Клипард молчал, вслушиваясь в сигналы изможденного организма.
Не прошло и тридцати секунд, как плоть воспрянула опять. Девушка снова была сверху, она изгибалась, корчась на затвердевшей плоти капитана, стонала и кричала, раздирая тонкую ткань простыни. Наконец, не выдержав пассивного участия, летчик перебросил женщину через бедро и, упершись пальцами ног в деревянный подголовник кровати, вошел до конца.
Она кричала, умоляла не бить слишком глубоко, но ослепленный страстью капитан вовсю вонзался в податливую плоть, извергая из слащавого ротика его ночной гостьи целую оперетту звуков.
Утром он проснулся в одиночестве, только разодранная в клочья постель говорила, что это было не наваждение из покореженного подсознания.
Перед его кроватью стоял отец. Он с оценивающей гордостью возвышался над Антоном, причмокивая губами.
— Раньше я думал, — сказал Иона, — что лучшего любовника, чем Лястер, не найти в галактике. Но сейчас вижу, как сильно ошибался. Меня даже в молодости не хватало более чем на семь-восемь раз за ночь. Но когда пришла моя самая младшая жена и сообщила, что ты кончил не мене тридцати четырех раз, старый пердун понял, пришла пора младшего поколения. Надеюсь, ты не разочаруешь меня и через много тысячелетий. И это, отметь, что половина суток на нашей планете равняется шестидесяти часам. Сочувствую, ты поспал не более трех часов. Вот только, мальчик, женщин надо брать выносливостью и качеством, а не сумбурностью и поспешностью.
Антон согласно покивал, потирая под одеялом свое ноющее достоинство. Его памятный целибат по Элизабет прошел, открывая новые просторы в отношениях с противоположным полом.
Все равно, подумал Клипард, я никогда не трахну эту свихнувшуюся на групповухе корову. Докторше, сейчас спокойно спавшей среди группы обнаженных мужских тел, сытно довольно икнулось.
— Идем, — сказал папа, когда капитан облачился в свои белые одежды.
Тренировки заняли оставшиеся шесть дней. В то время как экипаж звездолета охлаждался под кондиционерами и смаковал освежительные слабоалкогольные напитки, его командующего насиловали самыми немыслимыми выдумками.
