— Замри, — скомандовал меч, звеня, словно ударяясь о стекло. — Время нам подвластно!
Пилот зачарованно смотрел на виденный не раз в голофильмах прием «замедление времени». Сердце стукнуло один раз, почти замирая. Мир померк, теряя тона, черно-белое изображение окрасило изумленный взгляд Антона. Направленные в его сторону острия почти остановились, двигаясь вперед со скоростью, с которой проходит свой путь светило по небосводу.
Легко уклонившись от одного и разрубая другое копье, капитану удалось поразить Инквизитора в пах. Тот с округлившимися глазами упал, сжимая в обеих руках свое оплавленное хозяйство. Падал он не менее трех минут в «замедлении», которые равнялись лишь нескольким секундам в реальности. Этого времени Антону хватило, чтобы одним взмахом разрубить грудную клетку низенькому нападающему и разорвать кадык тому, кто был повыше. Бесхозный топор упал, позванивая на поверхности платформы.
Впереди ярким зеленым светом мерцал клинок Стигнея. Тот шел, словно мощнейший атомный ледокол по малым льдам и не было оружия, способного остановить бесстрашного монаха.
Все двигалось, как в замедленной съемке, отметил Клипард, разрубая пополам следующего Инквизитора. Внезапно кислотник замигал своим серо-зеленым блеском, а в голове пронесся приказ «внимание, темпоральная петля прекращает работу, приготовиться к реальному времени».
Антон собрался, пригибаясь от широкого лезвия секиры.
Сердце стукнуло и забилось в бешеном ритме. Вокруг замелькали краски, каждый жест движущихся на платформе отбрасывал длинную неповторимую кривую линию-шлейф, которая растворялась в воздухе. От резких движений так замелькало в глазах, что капитан чуть не упал на бок.
— Это, — объяснил клинок, — самое тяжелое для монаха мгновение. Когда он еще не успевает собраться, а его побратим только набирается сил, их очень легко убить.
Время устаканивалось, принимая самый обычный темп течения. Над головой Антона пролетела сталь, вонзаясь в плоть другого Инквизитора, стоящего рядом.
— Ты в порядке? — спросил Стигней, отбрасывая ударом обеих ног врага и нанося тому смертельный выпад. При этом он даже не плюхнулся наземь, как обычный рукопашный борец, а неимоверно извернулся в воздухе и приземлился на полусогнутые ноги.
— Да, — пискнул капитан, не выдерживая особенно могучего удара тупой стороной копья и падая на одно колено. — Ур! — В его грудь, пониже сердца вонзилась стрела.
— Не уберег! — запричитал юный кислотник. — Сейчас и смерть моя придет! Не успел я еще насытиться кровью! О горе мне, молодому!
