— Можешь мне не рассказывать, я понимаю ситуацию. Да и сэр Эльдорадо, наверняка, понимает. Просто… за все эти века ни разу не было такого, чтобы он кого-то простил. Он не умеет прощать и не желает этому учиться. Поэтому он никогда не позволит тебе объясниться…
— Так, Абдурахман, ты что, совсем обалдел? — спросил Эльдорадо. — Вот гады, а? Все же нашли способ передать мне сообщение Зоркого Глаза! Даже слушать не желаю! Он чуть меня не убил, даже хуже — оставил умирать, безо всякой надежды. Я понимаю, что он не хотел, чтобы так вышло. Но он знал, на что шел. И, думаю, он даже втайне надеялся, что я там умру, чтобы ему было не перед кем оправдываться. Да вот все пошло не так. Я выжил каким-то невероятным образом, порубил в капусту легионы темных сил и, вернувшись, предъявил счета помощникам и предателям.
— Ну, ты бы мог побыть милосердным шефом, — рассмеялся Альф. — Например, вызвать к себе Зоркого Глаза, выпить с ним, похлопать по плечу, сказать: «ты, мол, хороший парень». И все.
— Да неужели? — удивился Эльдорадо. — Я считаю, что я и так проявил к нему снисхождение. Парень живет в Калифорнии и мирно режет морковку вместо того, чтобы жариться на астральной сковороде в моих лучших пыточных камерах нижнего астрала. Ну, а то, что я ему заблокировал карьерный рост… блин, а чего вы хотите? Если он вдруг кого-нибудь другого так же кинет в ходе важной операции? Я не могу моими людьми рисковать.
— То есть, ты не испытываешь к нему ненависти? — спросил Эль-Абдурахман.
— Я к нему не испытываю никаких эмоций, — сказал Эльдорадо. — Те, кого я ненавидел, обречены много жизней подряд воевать на Ближнем Востоке — не важно, на чьей стороне. А Зоркому Глазу я оборудовал персональный рай. У него свой дом, жена, дети, любимое дело. Он может спокойно беседовать с помидорами хоть до скончания времен. Блин, если бы у меня был выбор, я бы согласился на такую спокойную жизнь. А этот парень живет в раю и имеет наглость жаловаться!
— Хорошо, я ему так и передам, — сказал Эль-Абдурахман.
— И не вздумай говорить ему, что я его не ненавижу! — воскликнул Эльдорадо. — Должна же быть в его бочке меда хоть одна ложка дегтя.
