Я понимаю, что, наверное, я Вам доставил хлопот, но все, о чем я Вас просил — не из корыстных побуждений, поверьте. Я, наверное, действительно достоин того, чтобы меня Вы за малоподвижность одернули. Все верно. Что же касается переписки — так я бы Вам, например, каждую неделю писал по письму, люблю письма писать. Да одно мешает — все думаю, как бы не обременять собой лишний раз. Наверное, это плохая черта в деловой стороне жизни, а переломить себя уже не могу. Было 20—25 лет — я был таким “эстрадно-рекламным”. Теперь же другая убежденность — что все это ни к чему.
А в Москве у меня действительно никого нет и даже остановиться негде. В 1977 году был, так ребята с трудностями приютили в общежитии Литинститута. Сейчас их там нет, да и все это время у меня не было никакой возможности приехать в Москву — такова карма.
Еще раз благодарю за письмо, всегда с любовью Николай Колмогоров.
* * *
Дорогой Станислав Юрьевич!
Привет Вам от земли нашей! Живу почти все эти дни в деревне, вскопал огород, картошку посадил, изгородь поправил. У нас все цветет, много птичьей разноголосицы. Словом, хорошо дышится возле синего половодья Родины.
Еще во Внуково перед отлетом начал читать “Соловьиный сад”*. И знаете, был радостно удивлен: какой-то новой гранью русской Блок повернулся душе. Встретились и такие стихи, которых, кажется, не читал раньше. Как-то совсем по-новому воспринялись “Скифы” — ведь совершенно пророческое произведение, особо для наших дней. Впервые поэзию Блока я начал понимать лет десять назад. Потом как-то впечатление стерлось, забылось. Пришли другие художники. Но вот читал “Соловьиный сад” и ознобом новизны окатывался, и снова Блок восстал живой в белой рубахе с ремешком... Весь дитя добра и света, весь свободы торжество!
“Имя твое — льдинка на языке”! Удивительный, изумленный, терпкий, горький, как тополевый листок, но вздувающий ноздри запахом соков, бушующих в деревах, — ветрами сей весны — Блок.
Станислав Юрьевич! Примите и от меня несколько наших томских камешков, обработанных мной. Пусть они соединятся с камнями на полке Вашего стеллажа, как доля великой, вечной красоты родины нашей. Я хочу пожелать Вам и Вашим близким добра. Попутного ветра, высоких горных дорог Вам на Тянь-Шане. До встречи!
Н. Колмогоров.
13 мая 1981 года.
* * *
Здравствуйте, Станислав Юрьевич!
С глубоким интересом прочел книгу “Солнечные ночи”. Есть стихотворения совершенно блистательные, сильные, резкие. Ваша графика жестка, и это знак нашего времени: только ужесточаясь всей своей сущностью, современная поэзия вырвет себя из болота благостности, равносильной зарыванию головы в песок... Я и сам все более прихожу к жестокости, как к единственной необходимости воплощения всего, к чему взывает душа.
