Существовало так же и то, что злило Лаера до крайности в структуре Храмов и их необоснованных привилегий: Воины Алдора. Маленькая собственная армия Храмов. Но все это скрывается под красивым призывом — Храм милостливо избавит от всякого непростительного греха, такого как, например убийство, ежели грешник всеми помыслами посвятит свой клинок свету Избавителя, и преклонить колени пред ним. Лаер долго маялся вопросом, сколько еще нужно капать на мозги правителю чтобы тот, наконец, узрел угрозу: способность Храмов не только двигать народными массами, но и при случае дать достойный вооруженный отпор. Однако Мирей надоедливо отмахивался от мягких намеков Лаера и бесплодных попыток обратить его внимание на это безобразие. Однажды даже не сдержавшись, рявкнул, что у Лаера есть собственная армия, и если Хранитель не прекратит садиться на уши правителю, то: "пущу твою секту по миру!". Лаер тогда тактично промолчал, на самом деле утратив дар речи от изумления — это каким нужно быть наивным или безразличным идиотом, чтобы видеть как подданные разворачивают вооружение под носом и не пытаться ничего сделать…
Хранитель привычно сплюнул на порог обители божьей и повернулся, случайно мазнув взглядом по стене броско-отделанного лепниной трехэтажного дома напротив.
И похолодел. "Р.И". Две вычурно выведенные миийские буквы на символике орла в полете заключенного в треугольник. Рисунок не больше ладони, но как же много он значит. Да неужели?..
Лаер торопливо огляделся. Уна и Смотритель, нагруженный сумками, недвижно застыли в пяти шагах от него, глядя в разные стороны.
— Идите в какой-нибудь трактир, снимите комнаты и ждите меня. — Лаер стянул через голову медальон и кинул его Смотрителю, выронившему сумки, чтобы поймать золотой кружок.
— А как же?.. — девушка пришибленно посмотрела на Хранителя, не отрывающего взгляда от стены.
— Найду. Идите.
После того как озадаченные путники оставили Лаера, он неспешно двинулся к надписи. Натянул капюшон и поднял воротник куртки, хотя знал, что это поможет мало — народ уже знает кто он. Лаер приблизился к стене дома, и прошептал формулу, наискось перечеркнувшею буквы выведенные углем, темно-коричневой полосой. Он почувствовал тонкий поисковый импульс изошедшей из символики. Слабый. Очень. Значит приемник недалеко. Лаер обернулся, жадно всматриваясь в безостановочно текущий поток лиц. И выцепил одно почти сразу, в десяти шагах от себя. Оборванец, уличный воришка лет десяти, нелепо застывший на одной ноге на середине бега. Глаза с расширившимися зрачками, в кои ввинчивался поисковый импульс, уставились на Лаера. Бездумно обшарили его фигуру взглядом, затем в глазах появился проблеск разума, и паренек испуганно припустил сквозь толпу.
