Лаер обескуражено склонил голову набок, под изумленно притихшую улицу. Разом повеяло холодом. У Смотрителя от ужаса подгибались колени, но его удерживала Уна посчитавшая попытки Смотрителя упасть за желание поднять проклятые монеты.
— Девочка… ты бы того… не перечила хозяину… — слабым голосом посоветовал взопревший стражник.
— Он мне не!..
— Заткнулась. — Лаер произнес это спокойно, даже вежливо, но вот лед глаз, способный заморозить солнце, управлял чужим эмоциональным состоянием не хуже порабощающей магии.
Девушка побледнела, и сбивчиво задышала замечая, отчетливо проступающую охранную вязь заклятия, опустошающую разум того, кто способен узреть ее.
Нахальная деревенская дура! Еще и сморозить очередную чушь собиралась! А кем ты хотела представится-то?! Стоишь в мужском одеянии, раззявив рот как блаженная. Кем еще тебе быть, как не служанкой? Лаер подавил опрометчивое желание убить ее на месте. Поставил заслон, плавящийся от гнева и окинув презрительным взглядом замершую толпу, спросил:
— Вам заняться нечем?
Люди снова замельтешили, кутаясь в куртки и плащи и стараясь не встречаться с Хранителем глазами.
Лаер пошел вперед, не оглядываясь, зная, что слуга и Талант понурив головы и чувствуя на себе многочисленные взгляды следуют за ним. Смотритель, перехватив коня Лаера под уздцы, и шикнувший поникшей девушке идти вслед за Хранителем, увел коней к общему городскому стойлу, готовя для оплаты те самые монеты.
Лаер безотчетно шел сквозь толпу, заполонившею базарную площадь, несмотря на сгущающиеся сумерки над городом. Хранитель остановился только тогда, когда почти уперся лицом в резную дверь Храма.
Вообще-то сие именовалась охрамом — филиалом Храма в небольших городах, деревнях и селах. Настоятелем чаще являлся Последовавший — средний чин в Храмовой школе, иногда даже и Последующий — младший чин. Охрамы и Храмы традиционно возводились в самом центре городов, а в больших еще и по окраинам. Отодвигая на задний план дома градоправителей, дозорных магов — отвечающих за стабильность магии в городе (отсутствии вспышек активности нежити, колдовских хворей и т. д) или городских сенатов.
И неприкосновенность земель избранных Храмами являлась единственным пережитком прошлого, с которым нельзя было ничего сделать — храмовики задурили голову людям, что "ежели передвинуть дом господень, то разгневается он, и в гневе том будет ужасен…". Железный довод. Но он особенно непререкаем, если Охрамы возводились на местах добычи золота или железной руды, и как следствие нарастания небольшого поселения. Конечно же, по мнению храмовиков, нуждающемся прежде всего в вере и любви Алдора, а территория на которой располагался святой дом тут же переходила в руки божии, то бишь его посредников на земле. Святые рудники. Интересно, а самим им не смешно?
