Во сне, наверное, мозги работают вяло и слабо, поэтому, только разглядев в отдалении большую, мерцающую позолотой ребристую полусферу, я поняла, где я и что это за вода. Полусфера была куполом Исаакия. Узкая пирамидка — адмиралтейским шпилем.
Вода была на удивление прозрачной — даже в диких уголках Черноморья не встречалось мне подобной чистоты. В деталях были видны статуи богов на крыше затопленного Эрмитажа — когда я проплывала над ними. Темно-зеленые торсы в туниках и тогах, кудрявые головы, горделиво воздетые бронзовые длани… Колоннада Казанского красиво уходила вниз, золотясь под солнечными лучами. Между колонн сновали разноцветные рыбки, колыхались медузы — прозрачные, лиловые и голубые. Скамеечки у фонтана — мы с девчонками часто отдыхали на них — казались совсем крошечными. Вместо водяных струй из фонтанных труб тянулись вверх редкие пузыри.
Было тихо. Только иногда летучая рыбка взлетала над поверхностью прозрачной глади и с плеском уходила в нее…
Мы плененные звери,
Голосим, как умеем.
Глухо заперты двери,
Мы открыть их не смеем.
Ф. Сологуб
Я проснулась от собственных слез. Все еще спали. Слезы, начавшиеся во сне, продолжали душить наяву. Я зарылась лицом в спинку кресла, чтобы никого не разбудить, но от этого стало только хуже. Тогда я на цыпочках пробралась в ванную, сполоснула лицо холодной водой и выскочила на улицу.
Так-то лучше. Можно даже выть в голос — какое дело до меня случайным прохожим?
Я добрела до 'Казани' и присела на скамеечку у фонтана. Ту самую, которую недавно рассматривала сквозь зеленоватую толщу воды. Отдала лицо на растерзание долетающих до меня брызг. Стало полегче.
— Не помешаю?
Я повернулась с намерением отшить наглеца. Ряженый — во фраке и цилиндре на манер 19-го века. Много их таких в центре — чтобы фотографироваться с туристами.
— Шел бы ты, дорогОй… — но презрительная реплика сдохла, не успев оформиться.
В который раз за последнее время мне показалось, что я схожу с ума. Черты лица, которые не дано забыть. Серые глаза — те же, но выражение совсем иное. Не холодные и гипнотизирующие — искристые, наполненные беспечным смехом.
— Питер…
— К сожалению, не Рим и не Париж, чье общество, верно, обрадовало бы тебя больше.
— Ничего подобного! Но как ты здесь, наяву? И без Спутника?..
Он пожал плечами.
— Не хочется тебе льстить, но в чем-то ты не совсем обычная девочка, и некоторое тебе доступно. Я пришел извиниться за то, что тебе пришлось лицезреть меня — тогда, в том виде. Кстати, теперь можешь не опасаться моего подарка — отныне он для тебя безвреден. Но я всё же выбросил бы его на твоем месте, как советовал твой назойливый воздыхатель. (Я не сразу сообразила, что так он припечатал Спутника.) Он может повредить кому-нибудь из тебя окружающих.
