Сплошные косяки нерестующей салаки исчезли, и рыбаки стали применять другие орудия лова. Некоторые донными снастями доставали со дна камбалу и бельдюгу. Те, у кого были сыртевые сети, ловили белую рыбу. При таком способе лова достаточно двоих рыбаков в лодке.
Эрнест отпустил Криша домой для работы по хозяйству и взял с собой на промысел сына плотника Витыня, тринадцатилетнего Фрица. Мальчик, правда, оказался неважным моряком и не переносил даже зыби, но Эрнеста это мало заботило. Совсем наоборот: в ветреную погоду он нарочно задерживался в море, разъезжая взад и вперед до тех пор, пока у мальчика не начинался приступ морской болезни. Сам не страдая от нее, Эрнест испытывал странное удовольствие, видя муки других. Посмеиваясь, он издевательски-участливо спрашивал мальчика, что с ним, не съел ли что-нибудь недоброкачественное? И, словно для того, чтобы закалить мальчонку, Эрнест направлял лодку на самую большую волну.
— Терпи, ничего, привыкнешь…
Но Фриц не привыкал и с удовольствием предпочел бы остаться на берегу, если бы не двадцать копеек, которые ему платили за ночь.
Братья разделили снасти поровну. Вначале и улов на обеих лодках был примерно одинаковым, но потом счастье перешло к Эрнесту. Каждое утро в его вентере оказывалось больше рыбы, чем у Ингуса и других рыбаков. Эрнест любил похвастать успехами.
— Не каждый может рыбачить, — заявлял он отцу, показывая свой улов. — Тут тоже смекалка нужна.
Было похоже, что Эрнест прав. Из всех местных рыбаков он оказался самым удачливым. И все стали следовать его примеру: закидывали сети на такой же глубине, так же привязывали грузила и выбирали сыртевые сети с ячеями такой же величины, как у Эрнеста. Но ничего не помогало: Эрнест по-прежнему был впереди. По утрам он приветствовал Ингуса ехидной усмешечкой.
— Здесь тебе не судно. Одним компасом да лотом не обойдешься, надо и мозгами шевелить.
Эрнест отправлялся к сетям рано утром, когда еще было совсем темно и ни один рыбак не выходил в море. Прежде чем вытащить свои сети, он проверял содержимое у соседей. Подъехав к поплавкам, он поднимал полотно сети и осматривал ее. Если рыбы оказывалось много, он часть забирал себе и осторожно опускал чужие сетевые порядки обратно в море. К тому времени, когда рыбаки отплывали от берега, Эрнест, успев проверить чужие сети, спокойно выбирал уже собственный улов. Он не навлекал на себя подозрений, потому что действовал осторожно, стараясь не запутать чужие сети. Фриц Витынь за молчание получал мелкую рыбешку, и его предупредили, что если он проболтается, то будет избит. Как-то Эрнесту удалось подсмотреть, где Сеглинь ставит свой вентерь. Наутро вентерь оказался пустым. Но, как выяснилось, конец его оставался открытым, так что, очевидно, вся рыба ушла. Сеглинь, подосадовав на свою забывчивость, никому ничего не сказал. И Эрнест опять ходил, гордо выпятив грудь, и поддразнивал Ингуса, как и полагается удачливому рыбаку.
