Ван Чех смачно чихнул в углу.
— Будьте здоровы, доктор, — хором сказали мы.
— Нос ван Чеха чует правду, — пробормотала я. Но доктор обладал по истине звериным слухом, а посему я не удивилась сдавленному хихиканью из угла.
— То есть никак нельзя было нарушить этот запрет? Какое наказание последовало бы.
Маус задумалась теперь уже надолго, минут на пятнадцать. Все эти пятнадцать минут лицо ее постоянно менялось, наконец, на посмотрела на меня круглыми, чистыми глазами и выдала:
— Никакого! Я это сейчас поняла! Но тогда страшно было. Она никогда меня не наказывала, но я знала, что это очень важно — не родить до… и знала, что будет очень серьезное наказание.
— Вы жили во вседозволенности?
— Нет. Вовсе нет. Были запреты, как и у всех, но меня никогда не били, морально не унижали моего достоинства. Но я почему-то всегда боялась мать.
— Почему?
— Не могу сказать. Я будто всегда ждала, что вот сейчас она меня точно накажет.
— А что это был за молодой человек?
— Отец Арлин?
— Да.
— Это был мой однокурсник. Простой студент, как и все. Без связей, жил с родителями и капитала не имел. Даже когда я была беременна не бросил меня, как делали его свестники…
— Где он сейчас?
— Я не знаю
— Что случилось с Арлин?
Маус застопорилась. Движения ее стали медленными, в глаза наполз какой-то нездоровый, нехороший блеск. На лбу выступил пот, руки судорожно затряслись и побелели.
— Я виновата в том, что с ней случилось, — выдавливая из себя по слову, сказала она.
— Что вы думали, что чувствовали. Расскажите, если можете.
Маус еще больше напряглась, теперь она даже дышала через силу.
— Я… мне отчасти повезло. Мама с папой разошлись не за долго до того, как… мама оставила меня одну на полтора года, улетела в Египет, искать какой-то свой путь. И вот в тот момент, когда она должна со дня на день прилететь, у меня на руках ребенок. Маленький такой, миленький, нежный. Она такая розовенькая, хорошенькая. И очень похожа была на Артема, — она замолчала, глядя на подушку умильно.
— Как вы переносили беременность?
Маус оживилась, вскинула голову:
— Хорошо. Я была очень рада. Очень. О маме даже не вспоминала. Мы строили планы, как будем дальше жить с ребенком. И рожала я легко, ну, относительно.
— Сами?
— Сама, конечно. Без паталогий прошло. Врачи удивлялись, что мне удалось так легко первую беременность перенести.
— Это был запланированный ребенок? Желанный? — последний вопрос я задала, уже зная ответ, но я вынуждена была его задать.
