Я слушал Родзянко в трубку, но мне показалось, будто я вижу, как он жестикулирует руками.
— Вы и сейчас не понимаете, Государь, как не понимали нас никогда! — с напором продолжал он., — Я и мои соратники столкнули с горы огромный камень, который катится дальше уже без нас! Мы накануне великих событий, исхода которых почти невозможно предвидеть. Либеральная демократия требует от вас смены лиц, причем не только лиц, но и всей системы управления. Создайте правительство, ответственное не перед царем — перед Думой, и тогда…
— Тогда я вас все же повешу, — произнес я отчетливо.
Родзянко осекся.
— Да, — повторил я уверенно, — точно, повешу. Не только вас лично, Михаил Владимирович, не обижайтесь, а вообще всю Думу до последнего человека.
Несколько мгновений председатель пораженно молчал, затем задышал в трубку желчью.
— Я вижу … вы избрали самый опасный путь, решили пойти против своего народа…
— Против кучки зажравшихся ублюдков, вообразивших себя революционерами. Вы сами, Михаил Владимирович, один из крупнейших малороссийских землевладельцев. Каким образом ваши тысячи гектаров земли на Украине соотносятся со словом «народ»? Вы и народ — вещи не просто разные, а несовместимые. А ваш Гучков, он же банкир? А Львов, он же князь, голубая кровь в десятом поколении! С чего вы взяли, что вы — представители народа?
Родзянко притих. Молчал и только гулко дышал в телефонную трубку.
— Я вижу, вы действительно изменились, Государь, — наконец, прошипел он тихо наконец. — Еще вчера вы только кивали на мои требования, молчали и соглашались, а вот сейчас, грозите мне карой …
— Опять громко сказано, Михаил Владимирович, — поправил я. — Кара вам будет на Страшном Суде и в Чистилище. Я веду речь всего лишь об уголовном преследовании в рамках закона. Что я изменился — да. Тех депутатов, кто добровольно раскается и немедленно покинет столицу, я оставлю в живых. Всем остальным — только плаха. Итак, что на счет моего указа распустить Думу?
— Никогда! Что на счет требования Думы распустить правительство?
— Ответ тот же. Разумеется, правительство я в ближайшее время распущу за бездарность и некомпетентность, однако к формированию нового кабинета, Дума не будет иметь ни малейшего отношения. Со своей стороны обещаю, как только кайзер Вильгельм подпишет капитуляцию, заверенная мной русская Конституция с ограниченными правами монарха, отправится в новую Думу.
— Ложь!
— Вы не в себе, Родзянко. Вы только что упрекнули во лжи своего Императора. Может, повесить вас дважды? Сначала за шею, потом за ноги?
