Вера сидела в сторонке, не спеша оглядывая то Коростелевых, то Акулова, то Башиловых. Какие разные люди, но какое общее благородство душ! Вот стоит перед ними, губкомовцами, старыми большевиками, молодой, беспартийный человек, волнуясь, излагает ход Салмышского боя, и они слушают его, как учителя на уроке географии. Революция объединила их на всю жизнь. Никто даже в шутку никогда не напомнит Великанову, что он бывший офицер. Да, самые тактичные люди — это коммунисты.
— Что касается потерь, то наши потери минимальные, — добавил, заключая, Великанов. — Правда, в одной из контратак погиб командир двести одиннадцатого полка Железной дивизии Николай Барановский.
— Он, кажется, сын помещика? — спросил Ефим Башилов.
Вера насторожилась.
— Граф, — сказал Александр Коростелев. — Но честный и отважный малый... У нас в Оренбурге был свой Барановский, заядлый эсер, председатель «комитета спасения родины от революции», как прозвали его рабочие. Когда в ноябре семнадцатого года Дутов посадил ревком в тюрьму, то этот социал-адъютант атамана пытался и там агитировать нас, чтобы мы «воздействовали» на Кобозева, начавшего наступление из района Бузулука.
— Что ж, Барановские бывают разные, — сказал Георгий Коростелев.
— Верно, — не поднимая головы, сказал Акулов. — Барановский из Железной дивизии достоин народной памяти.
И все, не сговариваясь, помолчали. Вера, глядя на Ивана Алексеевича, подумала, как точно совпали ее мысли с его словами.
— А теперь — чем ты хотел порадовать нас на ближайшие дни? — обратился к Великанову Александр Коростелев.
— Вообще-то нам действительно повезло в последние двое суток: дутовские генералы все чего-то выжидали. Сегодня стало ясно — чего. — Он снова энергично встал по армейской привычке. — Однако со дня на день последует новое наступление казаков. Лично меня больше беспокоит южное направление.
— Почему южное? — поинтересовался Акулов.
— Там ведь город защищен Уралом, — заметил Александр Алексеевич.
— Река рекой, но генерал Жуков, по некоторым сведениям, более склонен к авантюризму. — Великанов мельком глянул на Веру. — Да и опыт боев показывает, что Жуков не считается ни с чем. Близость цели обнадеживает таких вояк.
— Тут есть резон, тем не менее...
— Одну минуту, Александр Алексеевич. — Акулов мягко остановил Коростелева. — Давайте послушаем человека военного.
Михаил Дмитриевич немного смутился.
— Товарищи, я вовсе не исключаю одновременного удара с юга и востока, — продолжал он после некоторой паузы. — Мы должны быть готовы к худшему. Я только хотел сказать, что на юге противник стоит в непосредственной близости к городу, на востоке же второй казачий корпус лишился теперь локтевой связи с колчаковцами, разгромленными на Салмыше, и пока генерал Акулинин осмотрится, Жуков наверняка атакует нас на левом берегу Урала. А соотношение сил остается прежним: шесть. тысяч штыков против двадцати тысяч сабель. На худой конец надо бы пополнить двести семнадцатый и двести восемнадцатый полки...
