«Старик, – закричал я, – что медлишь? Иди же!..»
Безмолвный монах ускоряет шаги.
42. Вновь следом по следу иду я послушно…
Томит неотступный беззвучный полет…
А синее небо молчит равнодушно,
И яркое солнце безжалостно жжет.
43. Вдали же темнеет дремучей громадой
Зеленое царство тенистых дубов;
Дыханье лесное там веет прохладой
И запахом ягод, листа и грибов.
44. Там тихое небо над чащей глухою
С приветливой лаской безбрежно легло;
В извилистой речке, поросшей ольхою,
Нежгучее солнце играет светло.
45. Там, чудится, воздух дрожит перезвоном…
Не Русь ли встречает своих беглецов,
Вернувшихся к матери с низким поклоном,
С приветом сыновним уделу отцов?
46. О, Русь! Я – твой сын! Я, деля средь скитаний
С тобою все думы, все чувства души,
С тобой неразделен в чреде испытаний,
И ты мне уход мой, как грех, разреши.
47. Меня пред тобою враги очернили,
Со злобы твоим называя врагом:
Меж тем твое имя и честь не они ли
В грязи затоптали, поправ сапогом!..
48. Ты сбросишь их иго!.. Нас кликнешь, родная!..
Как радостно сердце забилось… Но вдруг
Всё тело обрызнула дрожь ледяная,
И выстудил душу смертельный испуг.
49. Сбылось по предчувствиям… С вьющейся тропки
Сошел, на мгновенье забывшись, я вбок,
И вмиг погрузились ступни мои в топкий,
Ласкательно-мягкий, но страшный песок.
50. Я вырваться пробую… Тщетны усилья…
Лишь глубже я вязну… – «Старик, помоги…» –
Он тянет мне руку. А коршуна крылья
Свистят надо мною, смыкая круги.
51. И молится старец. Но разве теперь я
О чуде молиться могу… С языка
Срываются горько слова маловерья…
И вот опустилась монаха рука.
52. Одежды его просияли, блистая…
«Терпи», – сорвалось с разомкнувшихся губ…
И спутник мой бдительный, призрачно тая,
Исчез, словно облака светлого клуб.
53. А я погрузился уже по колена,
И знаю, под шорох скользящих песчин,
Что в медленной муке ужасного плена
На смерть обречен я средь жадных пучин.
54. «Я гибну! На помощь! – кричу я. – Спасите!..»
Таится трясина, мой крик хороня…
А небо сияет, и солнце – в зените,
Жестокое солнце последнего дня.
55. Всё кончено… Тщетно, обманутый сказкой,
Что эта тропинка – на Родину путь,
Я шел всё вперед над трясиною вязкой,
Устав, но не смея на миг отдохнуть.
56. Увы! Обессилен борьбою бесплодной,
Утратил я веру – опору сердец,
Померк дальний светоч звезды путеводной…
И горек загубленной жизни конец.
57. Я – пленник пучины. Я с каждой минутой
Всё глубже и глубже внедряюсь в песок,
Расчетливо медлящий пыткою лютой…
А коршун парит, неуклонный, как Рок.
