58. И, отклик былой пробудив средь затишья,
Казнит меня память сравненьем простым:
Когда-то, склонясь к мышеловке, на мышь я
Бесцельно смотрел с любопытством пустым.
59. Металась она; словно бисера стекла,
Округлые глазки таили испуг,
И дымчато-серая шубка намокла
От пота в усильях бесплодных потуг…
60. Когда это было?.. Давно?.. Иль недавно?..
Как будто вчера… А сегодня, как зверь,
Пленен я, и хищник, кружащийся плавно,
Пытливо за мной наблюдает теперь…
61. А солнце бесстрастно над ширью безбрежной;
Небесный простор отчужденно высок…
И глубже, все глубже меня неизбежно
В бездонную топь увлекает песок.
62. Не дремлет пучина. Засыпан по грудь я…
Песок шелестит, раскрываясь внизу,
И в мерном кольце тишины и безлюдья
Я руки ломаю… я пальцы грызу…
63. Я гибну вне Родины, скорбной и нищей,
Без радостной встречи со всем, что любил,
Без ласковых слез на родном пепелище,
Без тихой молитвы у отчих могил.
64. Песок, разверзаясь, шуршит под ногами, –
И в шорохе слышу я смертную весть…
Снижается коршун и, рея кругами,
Вблизи от меня изловчается сесть.
65. Но, вспугнут моим угрожающим криком,
Трусливо взлетает сосед роковой
И, с алчностью явной, в волнении диком
Летает над самой моей головой.
66. Я бьюсь… И от пота всё тело облипло
Одеждой намокшей… Бессвязно мольбу
Твержу всё о том же я глухо и хрипло
И рыхлый песок исступленно скребу.
67. Взрывают песок торопливые руки…
И чудится мне, – я пишу на песке
Для Родины быль подневольной разлуки
И тягостных лет от нее вдалеке.
68. Пишу я о том, что в изгнаньи заклятом
Я жил лишь судьбою праотчей земли,
Что трепетно грезил к ней жданным возвратом,
Когда собирались в отлет журавли;
69. Что часто, бессонный, с пылающим взором,
Тоской непосильной горел по ночам,
Томился ее нищетой и позором,
С проклятьем ее и своим палачам;
70. Что, много соблазнов изжив на чужбине,
Ей верность ковал в своем сердце, как сталь,
В душе затаив, как в последней святыне,
Всех русских заветов родную скрижаль;
71. Что в церкви нередко, в минуты смущенья,
Близ Ликов, знакомых с младенческих дней,
Просил я у Родины жарко прощенья
За то, что в невзгоду расстался я с ней,
72. За то, что, глумленья терпеть не желая,
При всплеске стихийном кощунственных сил
Я цену отрыва от отчего края
За благо свободы своей заплатил.
73. Правдив и бесстрашен язык завещанья,
Как исповедь сердца того, кто постиг,
Что близко минута земного прощанья
И Судного Страха торжественный миг.
74. Душа перед смертью чужда суесловью,
Ее излиянье – как крик естества:
