- Я - Герман Брюмель, убийца - представился профессор. - Я вызываю тебя на Поединок.
Что-то изменилось. Всё та же тропинка, всё та же жирная блестящая зелень, всё тот же воздух - сырой и тяжёлый, как мокрая простыня. Но профессор почувствовал, как между двумя телами что-то натянулось. Невидимая связь, которую можно разорвать только одним способом.
- Брюмель? - заинтересовался дракон. - Где-то я слышал эту фамилию... Ну да теперь это неважно. Прежде чем мы начнём, хотелось бы спросить: зачем тебе понадобилось моё тело? Я старенький, к тому же живу в сыром болоте. Что, в Европе нет других убийц?
- Практически не осталось, - вздохнул профессор.
- А сам ты на что? Дети-то есть? - поинтересовался дракон.
- Ты европеец? - Герману остро захотелось сменить тему.
- Можно сказать и так, - дракон зевнул, показав неожиданно маленькие клычки и розовый раздвоенный язык. - Сейчас мне уже лет четыреста с хвостиком, пожил в разных телах, так что теперь я, наверное, космополит... Это тело, правда, сильно старше меня. Ему, небось, уже веков семь натикало. Драконы живут долго. За это мы их и любим. Но учти: я на пределе. В лучшем случае ты получишь старую, дряблую тушу, в которой и издохнешь лет через сто, как бы не раньше...
- Если бы у меня был выбор, - честно сказал профессор, - меня здесь не было. Но, видишь ли, ты - единственный убийца, которого я смог отыскать. Ничего личного.
- А откуда такая спешка? Тебя что, преследуют? Какая-нибудь организация, готовая положить сотню-другую профессионалов, лишь бы добраться до твоей шкуры? Неприятно, конечно, но можно спрятаться, обзавестись потомством, а дальше сам знаешь...
- Я болен, - помолчав, признался Брюмель. - Это не лечится.
- Убийцы не болеют человеческими болезнями, - отрезал дракон. - Они или живут, или не живут.
- Да. Только люди придумали кое-какие новые штучки. У меня рак крови. Я схватил изрядную дозу радиации на советском атомном полигоне. Ты знаешь, что такое атомная бомба?
- Мы тут, в глуши, тоже радио слушаем, - дракон хрюкнул: видимо, это был такой смешок. - А что ты делал на атомном полигоне? У нас вообще-то не принято соваться в такие места.
- Я немец, и предпочитаю жить в Германии. А немцы, если ты слушаешь радио, тридцать лет назад проиграли войну.
- Ну, это с ними не в первый раз происходит. Ты был на фронте? И зачем тебя туда понесло? Защищал фатерлянд?
- Не был, конечно. Я и первую-то войну провёл в аудитории, студентом. Студентов не призывали. А профессоров в Германии отправлять на фронт вообще не принято. К сожалению, к концу войны началась неразбериха, а я вовремя не сориентировался. И попал в советскую зону оккупации. Потом меня арестовали: какая-то сволочь донесла, что я состоял в нацистской партии, ну и вообще. Могли бы и расстрелять, но отправили в Советский Союз, в лагерь. Заключённых использовали... для разных надобностей. Мне вот не повезло. Вообще-то там все наши перемёрли от облучения. Мне удалось бежать, но свою дозу я схватил. Тогда я думал - ничего. Но теперь оно вот как сказалось.
