Очень большая глубина - Александр Иванович Абрамов, Сергей Александрович Абрамов

Как чудесно проснуться ранним летним утром в городе, где небо — как море, а море — как небо, и нет между ними даже зыбкой полоски горизонта, а есть лишь пространство — огромное, ровное, синее, как синие глаза девушки с плаката «Летайте самолетами Аэрофлота».

Как чудесно проснуться ранним летним утром в городе, где солнце настойчиво пытается выдавить тонкий столбик ртути из термометра за окном, а над раскаленным асфальтом, обтекая редких прохожих, медленно плывет жара влажная, липкая и тягучая.

Вадим просыпался легко и сразу, а потом долго лежал на узкой железной койке — рубль в сутки — и вспоминал оставленные неделю назад холодные институтские коридоры, лабораторию физики моря и неоконченную докторскую в правой тумбе стола. Воспоминания ускользали, дробились, потому что это была вчерашняя реальность, а сегодняшняя шумела за окном, властно маня не к тесному лабораторному аквариуму, а к просторному и глубокому, какой создал терпеливый бог в один из суматошных дней своего недельного аврала.

И этот летний день начался точно так же, как и все предыдущие дни отпуска, похожие друг на друга, словно обеды в курортной столовке. Город стоял на месте, и солнце жарило не слабее, чем, скажем, неделю назад, и старый грек-мороженщик на улице, как обычно, заговорщицки подмигнул Вадиму: все, мол, в порядке, молодой человек.

Но нет, не все было в порядке в то утро…

Придя на пляж, Вадим удивился, что никто не купается, все курортники торчат на берегу.

«Штормит, что ли?» — подумал он.

Но флаг спасательной станции болтался на самой верхушке мачты, а на доске у входа на пляж в графе «волнение воды» не очень грамотной рукой было начертано мелом: «два бала».

— Почему никто не купается? — спросил Вадим v загорелого спасателя с выцветшей красной повязкой на голой руке.

— Медузы, — лениво пояснил тот.

— Ну и что? — удивился Вадим. — Кому мешает десяток медуз?

— Не десяток. — Спасатель был крайне лаконичен. — Много.

— Миллионы?

Спасатель не принял или не понял иронии:

— Может, и миллионы. Разве сочтешь? Там все кишмя кишит этой гадостью. Да ты пойди, пойди, посмотри сам!

То было очень странное зрелище: словно грибы выросли на синей поверхности моря. Их белые ровные шляпки тянулись до горизонта, а там — кто знал? может быть, и дальше к Турции, и через Босфор — в Средиземное море, и, казалось, по этим шляпкам можно было пройти «яко по суху», повторив божественный эксперимент в Генисарете.

Вадим разделся на чьем-то лежаке и вошел в воду.