Излив свое негодование, эсэсовец вновь уселся на скамью и, зевая во весь рот, начал набивать табаком коротенькую трубку. Чиркнув зажигалкой и осветив лицо Степана, он ворчливо пробормотал:
— Ну, садись, что ли… Скучно одному.
У Степана отлегло от сердца.
Разговорились. Часовой назвался ефрейтором Карлом и сразу же начал ругать фельдфебеля, который постоянно назначает его на ночные дежурства. Степан поддакивал, стараясь меньше говорить по-немецки, чтобы не выдать себя. Но, исчерпав характеристику ротного фельдфебеля, Карл начал расспрашивать Степана обо всем, что приходило в голову, лишь бы поболтать. Степан отвечал, тщательно подбирая выражения, стараясь чисто и правильно произносить слова, но видел, что ефрейтор все более настораживается. И тогда, предупреждая вопрос, Степан выдумал себе биографию.
Предварительно выяснив, что Карл никогда не был в Швейцарии. Степан назвался племянником профессора Брауна, швейцарца по рождению, — благо старик, по временам впадая в сентиментальность, по несколько часов кряду мог восторгаться Женевой и ее окрестностями.
Карл успокоился, слушая о прелестях швейцарского пейзажа с тупым безразличием, но вдруг оживился:
— А спирт в лаборатории твоего дядюшки есть?
Степан пренебрежительно махнул рукой:
— Конечно, есть! У нас его целые бутыли стоят. Пробирки моем спиртом.
Разговор начал интересовать ефрейтора в гораздо большей степени:
— Ну, а как там у вас в Швейцарии? Богатый край, говорят, — не то, что у нас! Хитрые — никогда не воюют!.. А отец, говоришь умер? А кто он был? Тоже профессор? А-а… — протянул ефрейтор с уважением, словно ему и в самом деле было приятно, что мальчишка из такой почтенной семьи.
Эсэсовец встал, поскрипывая протезом, прошелся до перекрестка, выглянул в коридор и, возвратившись к Степану, прошептал:
— Проклятое место! Как могут здесь жить люди? То ли дело охранять завод! Просторно, вольготно, а здесь крысоловка какая-то! Такая тоска, такая скука — издохнуть можно… Хотя бы шнапс давали: пропустил бы рюмочку — веселее стало бы на душе!
Степан давно понял; куда клонит ефрейтор: спирт, вот что привлекло его и расположило к философии. Степан прикинул в уме, — наверное, уже около семи утра, и оставаться в коридоре становится опасно. Но нельзя упустить случай. Надо завязать знакомство, из которого можно будет извлечь несомненную пользу. Степан лениво потянулся:
— Ну, пока. Карл. Мы с дядей сегодня работали всю ночь. Я так засиделся, что решил пробежаться по коридору, чтобы размяться — вот и набрел случайно на тебя. Пойду, а то старик скоро встанет — он у меня беспокойный. А за разговор спасибо — с дядюшкой моим не очень разговоришься.
