— Положим, в этом положении есть своя положительная сторона.
— Одет, обут, жру от пуза деликатесы и пикантности, днем отсыпаюсь… Самое глупое — снится исключительно вулкан Фудзияма, готовый к разрушительному извержению… Спроси-ка у своего родителя что бы это значило… Впрочем, не спрашивай… Я, наверное, затылком порядочно звезданулся, когда выпал из гамака.
— Откуда?
— Из ложа любви, уютно подвешенного в зале между буфетом из красного дерева и пейзажем — " стога в ночном».
— Тебе не позавидуешь.
— Буду держаться, пока хватит сил.
— Я бы помог…
— В гамаке и так тесно… Учись лучше, Коля Остен-Бакен, предметам более нужныи и прозаичным, готовь себя к карьере стряпчего или товарища прокурора… А мне пора… Амуры трубят в ерихонские трубы и хулиганят отравленными страстью и похотью стрелами… Постель зовет!
Глава 8. ПАСЬЯНС «СОБЛАЗНИТЕЛИ»
«Митрополит Двулогий благословляет чинов министерства народного просвещения в день трехсотлетия дома Романовых.»
О.Б.
Устать от женщины так же просто, как от надоедливого приставучего соседа (как здоровье? как погода? За сколько вчера брали копченую кильку?), как от надоедливой жужжащей мухи, как от далекого африканского слона, который смачно плюет на саванну из под задорно вздыбленного хобота и виляет куцым, с редкими рыжими волосами хвостом, и громко хлопает лопуховидными ушами, на которые можно навешать по полтонны отборнейшей первосортной лапши, и топает столбо-телеграфными ножищами, и урчит паровозным брюхом, и жует, жует, жует, жует, жует бананы, финики и засахаренные в лимонном сиропе абрикосы, и косит на слониху, беременную от вожака, маленькими заплывшими жиром (неумеренное, несбалансированное, перевитамизированное питание) глазятами, и валит, не стесняясь, пахучие вавилонские кучи, и трубит, как пьяный горнист, и бегает вдоль багрового (закат-с) горизонта, и топчет ни в чем не повинных работящих, молчаливых, термитов, и муравьев це-це, и тычется кривыми полированными бивнями в баобабы и пальмы, и задирает (по глупости) молодого слона, У которого куцый хвост покрыт редкими рыжими волосами…
Уф!
Как я безобразно и мерзко устал от этого проклятущего, стилистически-символического слона.
Вот так и Бендеру обрыдла его любвеобильная мадам.
Остап все чаще и чаще стал появляться во флигеле, но все никак не мог сообразить грандиозную комбинацию, чтобы одним махом избавиться и от притязаний ненасытной вдовушки, и от потребности в ее столь необходимых в повседневные будни — а тем более в редкие праздники — деньгах.
