Из-за угла выдвинулся Родионов и, заметив ее, остановился и перехватил из руки в руку новенький, с хромированными замками, портфель.
— Тебя только не хватало, — Бурцев спрыгнул с подоконника.
— А я думал, ты уже у нас не работаешь, — Родионов осторожно поставил на освободившееся место портфель. — Совсем умаялся. Завтра комиссия из Москвы нагрянет…
Она смотрела поверх сияющего портфеля на улицу. Вот остановилась серая "Победа". Из нее, мелькнув светлыми ботиками, вылезла жена главного начальника, поправила шапочку, приподняла муфточку, что-то сказала шоферу.
— Наташка! — Бурцев заслонил окно. — В последний раз!
— Я в кино целый месяц не была, на танцы сбегать не в чем… У меня одно выходное платье, понимаешь, одно, и то не фасонистое…
— Голубушка, не слушайте вы Бурцева, не слушайте… Вам надо человека серьезного, с будущим…
— Заткнись, подпевала! — Бурцев сбросил портфель с подоконника и, запнувшись об урну, побежал к лестнице.
— Голубушка, — Родионов обеими руками прижал обиженный портфель к животу. — Подумайте…
Через полгода она вышла замуж. Не за Бурцева, которого больше никогда в жизни не встречала, не за Родионова, который со временем занял подобающее кресло, а за молчаливого инженера из производственного отдела…
Наталья Петровна еще на шаг продвинулась вперед.
— Думаю, нам осталось минут пятнадцать, — особа хлопнула паренька в жокейке по спине. — Чуть ногу не отдавил, паразит!
У прилавка сыпалась мелочь, ворчала продавщица.
Наталья Петровна приготовила деньги.
Интересно, а Зинка вышла замуж или промыкалась так? После войны домой она не вернулась и даже писем не писала… Что выжила, сомневаться не приходится — такие всегда на плаву… Нашла теплое местечко — осела… Торгует сейчас где-нибудь бананами, обсчитывает покупателей… Ее всегда выручала наглость… В том грузинском городе, зажатом горами, не было бананов, но зато был фундук, пресные лепешки и курага, которую ежедневно сыпали в кашу…
Всю осень они отступали, то застревая в брошенных садах с осыпающимися в лужи яблоками, с грушами на истомленно склоненных ветках, то ползли по узким дорогам, то карабкались на перевалы, надсажая моторы, пока не остались зимовать в разбросанном по скалам, вздыбленном городке, распоротом надвое гудящей речушкой…
— Сегодня продолжим изучение материальной части, — лейтенант Ремезов выдвинул полевую рацию на середину низкого стола.
— Надоела эта галиматья до чертиков, — Зинка привстала. — Честное слово.
