— Вы не устали слушать?— Нет.
— И вот в этот самый момент, находясь в метро, я поняла важную вещь.— Какую?
— Такое случается. Берёт и происходит. Как ломается машина в неподходящий момент, и ты на работу не успеваешь. Бог засыпает. Богу тоже надо спать. Умирают. Неприятность, конечно, но такое случается.
Она закурила.
17. Этот запах я узнаю из тысячи. Из тысячи различных запахов: горьких, сладких, твёрдых, нежных, тёплых, лёгких, холодных, вкусных, весенних, осенних, свободных, тяжёлых — я узнаю этот запах. Он заставляет меня поднять глаза и увидеть девушку, которая оживлённо разговаривает со своей подругой, не зная (и даже не предполагая), что на ней духи, которые я ненавижу. Хочется встать и пересесть на другое место или закрыть себе нос. Но встать не могу.
Я вижу её, мою жертву, в этом запахе.
18. Я сажусь на её кровать. Она спит. Её спящий вид ничего во мне не вызывает. Ни умиления, ни злобы. Ничего.
Спит.
Не имеет значения, как я смогла так близко к ней подобраться. Но я явно нарушаю её личное пространство. Я перешла границу. Я зашла в её область.
Как это происходит в фильмах? Убийца — зверский, пугающий — я совсем не подхожу под это описание — хватает подушку и, накидывая её на жертву, душит. У меня всё иначе. У меня всё намного проще. Я упираюсь руками ей в горло, давлю со всей силы. Мне приятно делать это своими руками и чувствовать её умирание подо мной. Переложить ответственность на подушку — слишком слабо. В момент она открывает глаза и в непонимании и ужасе смотрит на меня. В её взгляде есть ещё боль и беззащитность. Я смотрю на неё в ответ, а во мне по-прежнему ни жалости, ни спасения для неё. Ничего. Она болтает ногами и упирается своими руками в меня, иногда замахивается и совсем слабо ударяет. Когда она открывает рот, чтобы что-то сказать, скорее всего, умолить о пощаде, душить становится легче. Она пытается вдохнуть, издавая при этом еле слышные звуки. Я не могу оценить свою силу. Постепенно её руки совсем перестают меня ударять. Их сводит несильными судорогами, глаза закатываются, и она умирает. Я убираю руки и встаю с кровати. Ни сожаления, ни страха. Ничего.
На мне лишь отпечаток её смерти. Надо просто вымыть ладони и отпечаток смоется.
19. Двери открываются. Двери закрываются. Двери открываются. Двери закрываются. Двери, двери. Бесконечный круг.
20. Запах выходит.
Я возвращаюсь в вагон и ловлю на себе взгляды. Неужели они видят мои мысли? Неужели они видят во мне убийцу, или они просто так шастают по мне глазами, изучая немногие морщинки на моём лице? Или они удивляются тому, что я делаю днём в чёрном грязном платье в метро?
