Помял пухлый пакет в руках, пошёл к выходу.
Спросила вдогонку:
– Что у него там?
Пожал плечами:
– Деньги за машину. И фотография какая-то. Детская. Вроде талисмана у него.
Усмехнулась:
– Детская… Хоть что-то ему дорого.
Виктор вернулся к столику с окрепшим желанием высказать брату всё, что о нём думает, детально. А ведь зарекался.
– Удивил, удивил, – хмуро бросил он Борису, садясь.
В ответ Борис лишь хмыкнул, виновато и комично одновременно, как шкодливый ребёнок, который пытается не столько извиниться, сколько рассмешить. В сочетании с массивной его фигурой и физиономией, сложенной рублеными, простовато состыкованными плоскостями, выглядело и в самом деле смешно. Если б не самолётная болезнь, Виктор, возможно, и рассмеялся бы, как часто бывало: “Да ну тебя, Боря!” Но не теперь.
– Давай, – протянул Борис руку. – Забудешь ещё, обратно увезёшь. “Давай, – ворчливо подумал Виктор. – Всё бы тебе давай”. Вынул из внутреннего кармана свёрток, отдал.
Переезжает. На Север. Ущипните меня!
Борис вскрыл пакет, пачку денег убрал во внутренний карман, потёртую рамку с чёрно-белой фотографией выложил на стол между стаканов.
Виктор не помнил этого снимка. Дошколёнок Боря – в трогательных сандалиях, в съехавшей на затылок панаме – взбирается по стремянке, вставленной в мощную извилину сосны. Толстенная, расшитая глубокими трещинами, кора. Хрупкое детское колено с тонкой корочкой ссадины. Боря тянется вверх: рукой – с опаской, взглядом – с жарким нетерпением.
– Где это ты? – напустив на себя безразличный вид, спросил Виктор.
– Во дворе у нас. Видишь, на заднем плане гаражи, мусорка? – Борис нежно рассматривал свою заветную фотографию. – Что за лестница, не помню. Чья-то. Валялась у гаража. За ветку воздушный шарик зацепился, я и полез. Как сейчас помню, заяц на нём… из “Ну, погоди!”. Отец заметил, успел щёлкнуть из окна.
– А шарик?
Боря улыбается. Приятен ему проявленный Виктором интерес.
– Ветром унесло… Я, само собой, расстроился… Зато снимок какой… Как школу окончил, с этой фотографией не расстаюсь. В общаге со мной жила…
Боря подмигнул щекастому мальчишке, азартному охотнику за воздушным шариком, завернул фотографию, опустил в боковой карман.
Такой вот у Борьки талисман. Кусочек детства – его отдельного детства, без брата Витюши, без массовки. Обычно младших Загоскиных фотографировали парой, плечом к плечу на подходящем фоне. “Обнимитесь, улыбнитесь, смотрите сюда”. Очень может быть, что эта фотография – единственная такая, одиночная.
