19. САМОСОЗНАНИЕ В ЧЕТЫРЕ ГОДА
Красивые цветочки на клумбе в садике. Анютины глазки, топинамбур, георгины… И еще одни. Розовые, сиреневые и белые — с желтой серединкой. Похожи на японские астры, но не они. Это Космеи. Шесть длинных лепестков с зубчиками на концах посередине. Продольные бороздочки посередине каждого лепестка — к зубчикам. Пышная серединка из мелких шариков-тычинок. Длинная зеленая ножка с многочисленными веточками-отростками, несколько цветков — в развилке на одном стебле. Они все растут отдельно, но не от земли а из середины зеленого куста-облака, в полуметре над землей. Красивые — до разрыва сердца! По-другому они так и называются: "Красотки". Хочется глядеть не отрываясь, вдыхая их запах. Как будто если долго смотреть на красоту, можно разгадать их секрет и стать такой же красивой! Я — то, что я люблю. Я — то, чем восхищаюсь и на что смотрю неотрывно! Но на самом деле, считать так не принято.
Очищение души приходит тогда, когда ты полностью забываешь о себе. Это вне времени и вне тебя. Но как только ты умом "замечаешь" это и говоришь: "О! Какое у меня необыкновенное чувство сейчас!" — ОНО исчезает… Испаряется как дым и смеясь показывает тебе язык. Эта тончайшая энергия — благословение и любовь. Она не терпит фальши, не выносит никакого умственного анализа. Когда есть Вы — нет любви. Когда есть любовь — нету вас.
Когда в детском саду нам читали историю о жадном цыпленке, или сказку о матери-кукушке — я внутренне рыдала, а наружу просачивалось только несколько слезинок. Цыпленок был эгоистичным: объедал братьев, сестер, всем грубил и дрался. С ним никто в семье не хотел дружить. Когда все цыплята играли, а родители искали еду, цыпленка утащила в канализацию огромная крыса. Она сломала своими острыми зубами его тонкую шейку и он умер. А потом крыса съела его, и кости цыпленка очутились в вонючей, сырой яме, лишённой света… Петух с наседкой звали его, а потом забыли о своём ребенке, потому что он был плохим, жадным и легкомысленным… Эта история меня потрясла… И хоть в реальной жизни я не проявляла жадность, но иногда она была внутри меня. Я вспомнила все случаи, когда я чувствовала в себе нежелание делиться, соперничество, и мне стало плохо. Я ощущала, что могла так поступить, могла быть эгоистичным цыпленком и дома взахлёб обрыдалась над этим открытием… Может, мне казалось так потому, что в нашей семье родители тоже не дружили со мной, как и между собой. Может быть дело было в этом?
