…А все-таки жаль, что у него, у Карла, не было сына. И не будет…
Боль согласно кивнула и в предвкушении потерла ладошки.
Значит, уже все?
Ну конечно. Сам подумай – у тебя нет никаких шансов. А я, в награду за смирение, награжу тебя сладким предсмертным сном. Кого ты хочешь увидеть? Дочерей своих? Деллу? Старых друзей?
Я покажу тебе все, что захочешь!
* * *
Я хочу жить. И найти Шамбалу.
Как там говорил мальчик – жить миллион лет? Нет, не так – на грани смерти жить и наслаждаться этим так, словно впереди у тебя миллион лет…
Воистину – устами младенца… Молодец Клаус!
А я чуть было не сдался…
Я пойду дальше, заявил Карл, скрипнув зубами и поднимаясь с колен. Я буду идти, пока меня держат ноги, а когда они откажут мне, поползу.
Боль в изумлении смолкла и отступила.
Недалеко. Ненадолго. В сущности, ей некуда было спешить.
Карл вытер пот со лба и уставился на темные отверстия пещер, как на врагов.
Их слишком много! Погибший смертью храбрых ноутбук утверждал, что проход может быть только один.
Какой же? В которой из них? В которой из шестидесяти четырех?
Что-то ведь еще полезное говорил тогда Клаус…
– Ну да, – удивился Клаус, – шестьдесят четыре. Четное число. Восемь в квадрате. Шестнадцать умножить на четыре…
Вот оно, усмехнулся Карл.
Конечно же – восемь в квадрате! Восемь – священное число в Индии, Китае, Непале и у других народов Востока!
Так, посмотрим… Время – около полудня, солнце – слева, значит, восток – там! Отсчитаем восьмое отверстие с восточной стороны…
Восьмых отверстий здесь оказалось четыре. Одно над другим, как соты.
Тут уже Карл перестал рассчитывать и положился на интуицию.
Нужная ему пещера должна быть на самом верху.
* * *
Она там и оказалась.
Карл облегченно вздохнул – сил на то, чтобы спуститься по гладкой отвесной скале и обследовать три остальные пещеры, у него не было уже никаких.
Осторожно, по стеночке, на подгибающихся ногах, он выбрался из короткого туннеля навстречу мягкому рассеянному свету и неожиданно теплому, пахнущему травой и цветами воздуху. Навстречу самой серьезной опасности, которая поджидала Карла в этом путешествии.
Она подошла к нему, широко раскинув руки, ослепив блеском жемчужной улыбки, золотыми бликами серег и радостным сверканием агатовых, слегка раскосых, но прекрасных, осененных длинными, черными, как ночь, ресницами, глаз и сказала по-английски:
– Ты все-таки пришел!
После чего обняла Карла и, привстав на цыпочках, крепко поцеловала в пересохшие губы.
