Ирония судьбы, или С легким паром | страница 43
— Никто его не обливал! — возразил Лукашин. — Это он мокрый от слез…
— Обидели хорошего человека! — с укором произнесла Ольга Николаевна и направилась к себе.
Теперь, после ухода мамы, в комнате снова воцарилось неловкое молчание.
И снова Надя заговорила первой:
— Ну что ж, тебе пора!..
— Но самолеты ведь ходят через каждые полчаса…
— Полчаса ничего не спасут.
— Нелепость какая-то, просто глупость!.. — Лукашин понимал, что сделать уже ничего нельзя, и все-таки пытался бороться с неизбежным… — Потом мы себе этого не простим всю жизнь!
— Надо уметь сдерживать чувства! — усмехнулась Надя.
— А зачем их сдерживать? Не слишком ли часто мы сдерживаемся? — печально сказал Лукашин.
А Надя снова сняла со стены гитару и встала около окна, за которым белело первое утро нового года.
— Пойми, Ипполит ведь где-то прав. Мы немножно сошли с ума, новогодняя ночь кончилась, и все становится на свои места…
Надя взяла на гитаре несколько аккордов и запела нежно и печально:
Лукашин невесело смотрел в окно.
— Утро уже… У меня такое ощущение, будто за эту ночь мы прожили целую жизнь…
Надя тоже взглянула в окно:
— Ты подними билет. Я думаю, его можно найти…
Это все, что осталось от Ипполита после того, как нехороший Лукашин ворвался в его личную жизнь.
Лукашин порвал не только фотографию соперника, но и… (смотри на обороте) подлинник его признания в любви.
— Нет, поездом не поеду! — отказался Лукашин. — Семь часов трястись…
Он взял со стола пятнадцать рублей, положил в карман.
— Ты, пожалуйста, вспоминай обо мне! — тихо попросила Надя.
— И ты… — попросил Лукашин.
— Иди, Женя, иди! — Надя боялась самой себя.
— Можно, я тебя поцелую на прощание?
— Не надо, Женя, пожалуйста… Очень тебя прошу…
— Давай посидим перед дорогой! — предложил Лукашин.
Они сели в отдалении друг от друга. Помолчали, как и положено. А потом Лукашин виновато признался:
— Я украл твою фотографию.
— Мне приятно, что у тебя останется моя фотография…
Лукашина вдруг осенило:
— А если нелетная погода? Можно, я вернусь?
— Нет, нет… — покачала головой Надя. — Тогда уезжай поездом.
— Ну ладно, я пошел!
Лукашин резко поднялся. Схватил в коридоре пальто. Потом остановился, надеясь, что его, может быть, вернут. Надя сидела как каменная. Лукашин быстро вышел на лестницу.
