— Пальто испортишь!
— Не мелочись! — шикарно ответил Ипполит.
— Вы бы хоть шапку сняли! — робко посоветовал Лукашин.
— Мне и так хорошо! — отрезал Ипполит. — А ты бы уж лучше молчал.
— Я тебя умоляю, вылези! — Надя чуть не плакала.
— Красивая романтическая история! — продолжал мыться Ипполит. — Ой, тепленькая пошла… Под Новый год человек идет в баню. Это его прекрасно характеризует. В бане он надирается по случаю женитьбы… Это тоже в его пользу. Потом его, как чучело, кладут в самолет — и вот герой в другом городе. Но он этого не замечает, он человек больших масштабов… — Ипполит протянул Лукашину мочалку. — Женя, потри мне спину! Не хочешь — как хочешь! — Он выключил воду. — Да, тут, значит, ему подворачивается другая женщина, он забывает про московскую невесту и обзаводится ленинградской. Он человек высоких моральных устоев.
Ипполит снял шапку и выкрутил ее, отжимая воду.
— Прошу вас, перестаньте! — тихо попросил Лукашин, но смотрел он не на Ипполита, а на Надю.
Ипполит вылез из ванной, стащил с себя ботинок, вылил из него воду, потом проделал то же самое с другим ботинком.
— На правду не надо обижаться, даже если она горькая! Надя, все это блажь и дурь! — серьезно сказал Ипполит. В голосе его звучала горечь. — За такой короткий срок старое разрушить можно, а вот новое создать нельзя! Завтра наступит похмелье и пустота. Конец новогодней ночи!
Оставляя на полу влажные следы, Ипполит направился к выходу.
— И вы оба знаете, что я прав! Надя, ты еще вспомнишь про Ипполита!
— Ты куда? — испугалась Надя. — Простудишься!
Лукашин попытался загородить Ипполиту дорогу:
— Не смейте выходить на улицу! Вы обледенеете!
— Пустите меня! Уберите руки! — потребовал Ипполит. — Может быть, я хочу простудиться и умереть!
С этими словами он покинул квартиру.
Наступила напряженная тишина. Надя заговорила первой:
— Боже мой! Как я устала! Какая сумасшедшая ночь!
— Если он придет в следующий раз, — сказал Лукашин, имея в виду Ипполита, — то подожжет дом, а по-честному — он хороший парень!
— Его очень жалко… — задумчиво протянула Надя. — Но, главное, он ведь сейчас сказал нам то, что мы сами не решаемся сказать друг другу…
— Надя, опомнись!
— Именно это со мной и происходит! — грустно ответила Надя.
Внезапно отворилась дверь. Лукашин и Надя порывисто обернулись. Но это возвратилась Ольга Николаевна.
— У Любы спать ложатся, а на лестнице холодно… — Она с подозрением оглядела Лукашина и Надю. — Это вы Ипполита окатили? Он шел весь мокрый…
