Наши на большой земле - Сергей Снегов

Когда Корзухин неосторожно заявил, что в Заполярье могут жить только круглые идиоты, а Павлов не менее неосторожно стал утверждать, что лишь в украинской степи, на территории их совхоза, возможна настоящая жизнь для хорошего человека, никто из них не подозревал, что получится из такого рода заявлений. Они закрылись на ключ в санаторной комнате и кончали дюжину пива.

— Я в этом проклятом Заполярье уже двенадцать лет, — сказал Корзухин мрачно, — и со всей ответственностью утверждаю, что только моя собственная леность, подлость и невнимание к близким заставляют меня оставаться еще. Человек создан для умеренного климата, а жить в местах, которые даже галкам противопоказаны, по меньшей мере, глупо.

— Так в чем же дело, Владимир? — горячо воскликнул Павлов. — Бери отходную и отключайся из своей Арктики. Ведь ты электрик?

— Электрик. Кончал Ленинградский электротехнический у профессора Смурова. Моя специальность — высоковольтные сети, но неплохо знаю электрооборудование промышленных предприятий. Если бы не война, черта с два меня увидели бы эти олени и ползучие березы.

— Тем более! У нас квалифицированных электриков нет и в помине. Такой человек, как ты, для нас клад. Хочешь, я сегодня же дам телеграмму директору, чтоб тебя пригласили?

— Не возражаю. Давай телеграмму.

Они крепко пожали друг другу руки над пустыми бутылками.

Они познакомились в санатории на берегу Оки, куда приехали в один день. Им отвели двухместную палату на первом этаже. Уже на другой день они обнаружили, что их взгляды на жизнь во всем существенном совпадают. В санатории они тут же ввели свои собственные правила, значительно отличавшиеся от тех, что были утверждены Министерством здравоохранения. Суть заключалась в том, чтоб делать все наоборот предписаниям, но не подавать об этом вида. Но так как шила в мешке не утаить, то скоро обнаружилось, что в бутылках от боржома, стоявших в их палате, хранится добротное пиво и что после отбоя их дверь закрывается, а окно открывается, и сами они в час, когда даже сторож спит мертвым сном, весело плещутся в реке. Главный врач вызвал их к себе и сделал строгое внушение — в нем часто повторялись такие слова, как «профсоюз», «лечебная дисциплина», «сознательность», «высшее образование» и прочие скучные материи.

— Не знаю, как с медициной, а политработник из него выдающийся, — недовольно буркнул Корзухин, выходя из кабинета.

— Может, в самом деле на боржом перестроиться? — уныло спросил Павлов.