Это строение и было облюбовано "истинно православными" для своих тайных молений. Украдкой пробирались они на свое сборище. Если кто и попадался на глаза колхозникам, те не придавали значения: Ерема-отсталый элемент, и пусть несознательные старухи молятся с ним. Чем бы ни тешились.
Дуня пришла на сборище в сопровождении Феклы.
В большом углу - божница со старинными образами, перед божницей теплится лампада, у каждой иконы прикреплены тоненькие восковые свечки. Они тускло освещают темные невыразительные лики "святых".
Вдоль стен - широкие лавки. На столе под парчовым покрывалом лежит толстая книга с медными застежками и стоит подсвечник с пятью незажженными свечками. Их зажгут потом, когда начнется богослужение.
За столом сидит старик в монашеском одеянии. На груди у него блестит серебром большой крест на цепи из крупных золоченых звеньев. Волосы сивые с рыжим отливом, борода такого же цвета свисает длинными прядями, щеки голые, нос длинный, толстый книзу, красный с синими прожилками, глаза белесые, выпученные под набрякшими веками. Вот он какой, отец Федор. Рядом с ним сидит дева Мария в черной накидке. Она тупо смотрит на парчовое покрывало и шумно вздыхает.
На лавках и на полу тесно уселись верующие. Больше всего древних старух и стариков. Правда, есть и молодые женщины, нет только мужчин мобилизационного возраста: те укрывались в подземельях или рыскали ночью по колхозным полям, фермам, амбарам, гумнам.
Чинно и неторопливо прошествовала к столу Елизавета в полном иноческом облачении. Все встали. Старица троекратно перекрестилась, повернулась к сборищу и сделала три низких поклона. Ей нестройным хором ответили.
- Сегодня у нас, православные, - начала старица, - великий день праздник воздвижения животворящего креста господня, на котором был распят иудеями сын божий.
Голос у инокини проникновенный, мелодичный.
Бледное лицо похоже на иконописный образ, на нем большие черные глаза, они завораживают и пугают.
Слушают ее с покорностью и суеверным страхом.
Дуня вместе со всеми усердно кладет поклоны и зорко вглядывается в толпу.
- Православные, - звенел голос старицы, - недолго нам осталось ждать освобождения, грянут наши избавители, они близко, и господь дал нам весточку, чтобы ждали. А ждать и терпеть сам бог велел. Мы ждем и надеемся на его святую волю. Но, дорогие братья и сестры! Наша казна оскудела, а содержать мучеников, кои томятся в катакомбах, надо. Мы призываем вас внести свою лепту на наше дело. Рука дающего не оскудеет, все возместится вам сторицею. Аминь.
