Он не врет, ведь сам не спешит обратно, здесь своих дожидается. Ему необходимо надежное убежище, а самое надежное у Дуни. Кто будет искать шпиона под боком у начальника НКВД? Она доверчивая, но и не глупая. А вдруг разгадает то, чего ей знать не надобно? И теперь у нее нет-нет да и проглянет тревога за свое добро.
- Повремени, сестра, с тетушкой. Видишь, время какое неустойчивое, фронт рядом, и все может вмиг перемениться.
- Что переменится? Может, придется в эвакуацию?
- Нам не от кого бежать. Мы будем нести свой крест до конца.
- Не так я воспитана, чтобы так просто нести крест. Мне с самых детских лет отец вдалбливал, что бога нет и молиться иконам просто смешно. Вот и тяжело мне. Всегда нечистая сила верх берет. Ты вначале говорила, что все надо отдать для спасения души, а мне как-то жаль было расставаться с хозяйством. Потом я смирилась, а ты сказала другое: ничего не продавать, а только помогать истинно православным. Потом я стала укрывать двоих незнакомых мужиков.' Один-то никудышный, а другой ничего. А что, если дознается милиция? Меня за решетку. Ведь та же Аннушка вон где служит!
- В Аннушке я уверена, много она нашему делу способствовала. Ей уже назад некуда, - проговорила Елизавета. - Вот что, сестра, выкинь из головы все сомнения. Нам с тобой нечего в прятки играть. Верно, проверяла я тебя и уверилась, что не обманешь, не предашь. А чтобы ты мне поверила, пойдешь сегодня со мной на тайное молебствие. Соберутся все наши самые уважаемые братья и сестры. Отец Федор - наш главный наставник-будет грехи отпускать и давать благочестивые советы верующим. Будет наша провидица дева Мария. А что касается твоего хозяйства, то мы передумали: не надо его рушить, живи дома и хозяйствуй, поступай на работу, какая по душе, теперь везде нужда в работниках. А что отсутствовала, так у тетушки была. Твоя лепта в божеское дело -укрывать в своем доме братьев гонимых. Не бойся, они сами дорожат, чтобы все осталось втайне, тебя не подведут, а все-таки сама будь осторожна: никого в дом к себе не пу-' екай, пока не уйдут те двое. А потом и тетушку возьмешь.
Большая изба стояла рядом с кладбищем. Когда-то поставил ее приезжий торгаш поодаль от мужицких изб и открыл заезжий двор с трактиром. Ему не повезло, разорился вконец и от великого огорчения повесился. Все имущество купца было распродано с молотка, а на избу покупателя не нашлось - плохая слава про нее шла. Молодая вдова куда-то уехала и больше не показывалась. Давно это было. Дорога стороной обошла дом, и только узенькая тропка пролегла к покосившемуся крыльцу: протоптал ее единственный жилец-Ерема, сторож кладбищенской церкви. Церковь давно разобрали мужики на кирпичи. Ерема жил в заброшенном строении, отгородив себе угол с одним окошком за печкой. Питался старик подаяниями сердобольных старух.
