Мысль о самоубийстве иногда по ночам бередила сознание, но каждый раз мне бывало лень встать и плеснуть себе в стакан яду…
…Я не был стар, природа наделила меня крепкой, здоровой психикой, да и время шло. А время, как известно, хоть и суровый, но верный лекарь.
Однажды ночью мне показалось, что я нашел ответ. Мне приснилась юная прекрасная женщина. Я до сих пор не знаю, попадаются ли нам, скептикам и маловерам, такие женщины в реальной жизни.
Она обнимала меня, ласкала, успокаивала. Я по-детски всхлипывал и радовался ей. А она мягкой, почти материнской, рукой гладила меня по голове и говорила, что спасение во мне самом. Но не в сегодняшнем, почти спившемся неудачнике, а в том будущем Бахметьеве, каким я скоро стану и которому предстоит еще долгая жизнь. И в жизни этой еще будет столько всякого-разного, что не мешало бы мне к этому себя хорошенько подготовить.
И началось тогда мое выздоровление. Началось мое медленное возвращение в жизнь.
…Внезапно я проснулся. Посмотрел на часы. Без пяти три. Оказывается, я спал лишь мгновение. Но этот мимолетный сон вместил в себя страшный год моей прошлой жизни.
Я повернул голову. Подушка Дины была пуста.
Я тихо встал. Осторожно подошел к лоджии и остановился в дверях. С высоты десятого этажа открывался вид на город.
Там, внизу, ближе к ночному морю, по переулкам и ярко освещенным улицам бегали, мигая, как лампочки на новогодней елке, фары машин и мотоциклов.
Блудливо сверкали огнями ночные бары и дискотеки. Слабый ветер доносил разрозненные, похожие на приглушенные женские рыдания, звуки далеких оркестров. Курортный люд, утомленный отдыхом, отдавал здоровье и последние силы развлечениям и пороку.
Вместе с далекими, как бы рваными, звуками ветер нес беспокоящие сердце запахи уставшего за день моря и женских духов…
Я вышел на лоджию. Босые ноги ощутили приятную прохладу слегка шершавого кафеля и тончайшего слоя песка.
На полу, обхватив колени руками, сидела Дина. Она широко открытыми прозрачными глазами смотрела на луну.
Я опустился на пол рядом с девушкой.
Если хочешь услышать стопроцентную ложь, спроси женщину о ее прошлом.
Я давно не расспрашиваю своих женщин об их прежних романах.
Во-первых, потому, что они, если и согласятся ответить, нагородят тебе столько больно ранящей неправды, что быстро пожалеешь о глупых расспросах.
Во-вторых, такие расспросы — удел молодых ревнивцев, которым не под силу совладать с собственными чувственными переживаниями. А я, к несчастью, не молодой ревнивец.
