— Пока не много. Все у них слишком запутанно. Но одно могу сказать, что воровство процветает у них по горному ведомству такое, что ни в какой Европе и не снилось такое.
— А каков процент воровства чиновничьего? Мне нудна цифра для доклада императрице.
— Не менее 50 % всех средств казенных разворовывается. Особенно с земель сибирских. Хотя я в то ведомство сибирское только немного сунулся. Размеры казнокрадства здесь воистину поражают. И могу проект подготовить, как это зло искоренять начать в империи Российской.
Либман махнул рукой и произнес:
— А вот проекта не нужно. Забудь про это. Ты еще не понял, Георг, в какую страну попал. Наше положение здесь ненадежно. Все зависит от коньюктур политических. Трон под Анной шаток.
— Что? Но она императрица коронованная!
— И что с того? Да русским плевать на это. Наследника у Анны пока нет. А пока принцесса Елизавета жива все в любой день повернуться может. Но Анна руки на неё не поднимет. Слишком мягка. Она сурова только иногда бывает. А так все грозиться более. Хотя, поднимать руку на цесаревну и нельзя. Дочь Петра Великого! Этим сказано все!
— А ты бы, что посоветовал императрице? Сам же говорил, что Елизавету трогать нельзя.
— Трогать нет. Но тайком уморить её просто необходимо. Елизавета сильна, пока жива. Но кто за неё мертвую станет? Главное чтобы от причин естественных померла она. Или чтобы выглядело все именно так…..
Год 1735, сентябрь, 5 дня, Санкт-Петербург. Дворец. Куртаг императрицы.
Анна Ивановна любила наряжаться во время больших выходов и праздников дворцовых. И требовала того же от каждого из своих придворных. Особенно по сердцу императрице были яркие цвета. И сегодня она явилась двору в красном платье с золотыми позументами. На высокой груди царицы красовалось ожерелье изумрудное. В волосах сверкала малая корона, вся искрящаяся отблесками каменьев драгоценных.
Рядом с ней выступал граф Бирен во всем белом. На его камзоле сверкали жемчуга, а кафтан "отливал" переливами золота. Пышный седой парик украшал голову вельможи. В руках у обер-камергера императрицы была трость с набалдашником из бриллианта крупного.
Придворные, не менее изысканно одетые, склонились при виде государыни.
— Где сеньор Арайя? — императрица окинула взглядом толпу.
Вперед выступил итальянский капельмейстер, одетый в голубой бархат. Он склонился в придворном поклоне.
— Все готово для услаждения слухов вашего величества. Мои актеры и музыканты готовы представить для вас пьесу моего сочинения.
