Под чужим знаменем. Курсант из Дабендорфа - Владимир Александрович Андриенко

Москва. Управление НКГБ СССР.

1943 год.

Начальник 2-го управления комиссар государственной безопасности[1] Максимов понял, что его агенты в Дабендофе[2] провалились. Связи с группой больше не было. Они уже пропустили четыре сеанса. Надеяться не на что, и нужно готовить доклад начальству. И на этот раз не Меркулову, но лично Генеральному комиссару Берии.

За операцию отвечал Максимов персонально. И капитан госбезопасности Наумов был его ставленником.

Берия тогда сказал Максимову:

— Смотри, Максимов! Мне нужно знать, что происходит в Дабендорфе. Немцы не просто так создали там школу для наших предателей. У истоков стоит генерал Гелен! Руководитель отдела «Иностранные армии Востока». В его руках вся оперативная разведка на советско-германском фронте!

— Я это понимаю, Лаврентий Павлович!

— Вся эта сволочь, что собралась под крылом у Власова доставит нам еще много хлопот. И я хочу знать, что они затевают!

— Власов уже два раза посетил Дабендорф. И мы получили первые донесения от группы. Школа в Дабендорфе под контролем четырех разных ведомств. Начальником школы назначен генерал Трухин. Бывший генерал-майор Красной армии. Попал в плен к немцам в июле 1941 года.

— Я знаю кто такой Трухин, Максимов. И этот контроль четырех ведомств не дает мне покоя. Каково основное направление подготовки?

— Методика и практика пропагандистской деятельности.

— А диверсионная деятельность в наших тылах?

— Таких сведений у нас нет. В школе проводятся политические занятия, уделяется время строевой и физической подготовке.

— Именно! Физической! Боюсь, что эта школа не так проста!

— Я буду докладывать товарищ Генеральный комиссар!

— Иди, Максимов!

И вот группа провалена. Основная операция ничего не принесла! А других подготовленных агентов у него нет! Максимов вызвал к себе своего заместителя старшего майора[3] Нольмана.

— У нас беда, Иван Артурович, — сказал Максимов.

— Дабендорфская группа? — догадался Нольман.

— После ареста капитана Наумова была только одна шифровка.

Нольман сказал на это:

— Значит, Наумов пошел на сотрудничество. Если бы он молчал, то группа выходила бы на связь.

— Мы не знаем, что могло там случиться, Иван Артурович. Не стоит делать преждевременных выводов.

— Я только констатирую факты, Владимир Иванович. Никогда не считал Наумова хорошей кандидатурой.

— Они дали 5 «концертов», Иван Артурович.

— Всего 5 «концертов». А последняя шифровка сообщала о провале Наумова. И в гестапо ему смогли развязать язык. Он сдал всех.