— Берберские пираты не враги великому султану. И одно дело бежать из Стамбула, а иное стать личным врагом падишаха.
— Я это знаю. И потому помогу тебе, капудан-паша.
— Поможешь?
— Ты желаешь, чтобы пиратские беи приняли тебя?
— Да. Это мое желание.
— Тогда я дам тебе такую возможность. Ты получишь от меня письмо к Шагин-бею. И он примет тебя одним из своих капитанов.
— К Шагин-бею? — Мустафа был искренне удивлен, что этот гяур знает самого большого берберского бея. И он даже обещает ему протекцию.
— Не веришь в мои возможности? — снисходительно улыбнулся незнакомец.
— Верю, — произнес Мустафа, заколдованный взглядом этого человека.
— Вот и хорошо. А сейчас позови ко мне того человека, что гостит на твоей галере.
— Ты и про него знаешь?
— Я многое знаю. Но не медли. Я жду его.
После этого Мустафа вышел из каюты и аккуратно закрыл за собой двери.
"Кто этот человек? Я так и не спросил его имени. Но заставил меня повиноваться одним своим взглядом. Уж не сам ли это шайтан*? (*Шайтан — черт). Или один из таинственных дэвов властителей судеб? Он все знает обо мне и моих планах. Ему не стоит перечить"……
Федор Мятелев был удивлен не менее Мустафы. Он видел пред собой кардинала Пьетро Ринальдини!
— Монсеньор?
— Ты узнал меня, Федор. А я ждал тебя.
— Здесь, монсеньор? На этом корабле? Я не могу прийти в себя от того, что монсеньор здесь!
— Здесь. Я знал, что сейчас ты не попадешь в дом Адреотиса. Я знал, что ты окажешься волею судеб на османской галере "Меч падишаха".
— Это странно, монсеньор. Странно, что ты все знаешь обо мне. Ты можешь видеть судьбы?
— Могу. Но не пытайся узнать, что тебе ждет в будущем, Федор. Я понимаю про что ты желаешь спросить.
— Отчего же мне не знать что меня ждет?
— Бог даровал нам две даты, Федор. Две. Одну мы знаем. Вторая скрыта от нас. Дата рождения тебе известна, а бог не желает давать тебе знания о второй дате — дате смерти.
— Моя смерть будет страшной? — спросил Мятелев, побледнев.
— Роr las Entranas de Dios! Всякая смерть страшна. Мало кому в этом мире хочется умереть. Но сейчас я звал тебя не для того чтобы говорить о судьбе. Ты должен знать, что тебе делать далее.
— Но со мной…
— Марта и твой друг, бывший галерный раб? Я знаю про это. Я знаю что Марта провалила задание, которое ей было дано. Но так распорядилась судьба. А с судьбой не может спорить даже Орден иезуитов. Так что напрасно она испугалась моего гнева. Да и сделала она при дворе султана не мало, хотя даже не догадывается об этом.
